В моей душе надолго поселился страх: а если одна из наложниц родит Орраху сына, что будет со мной? Вдруг он захочет сделать счастливую соперницу королевой, и рожденный наложницей бастард обретет статус принца? Где тогда я окажусь?
Печальный опыт с матерью Солнца заставил меня действовать. Я щедро заплатила Фаруху — он перевел свою семью в четвертый лабиринт, приобрел дорогой дом, а сам получил должность королевского лекаря, но с тех пор Оррах не мог оплодотворить ни одну самку.
Что-то сломалось в короле, когда много лет спустя он понял, что наследников больше не будет. Ни одна из женщин, что он приблизил к себе, не забеременела.
Кто-то пускается в пьянство, кто-то замыкается, Оррах же перестал сдерживать ярость и похоть. В нем все чаще просыпался зверь. Он, словно чуя, что все его несчастья кроются во мне, на мне же начал вымещать всю свою злобу.
О, я увидела его зверя во всей красе! Короля и раньше возбуждали болезненные крики, но теперь ему хотелось крови. Мы сталкивались в постели как на поле боя. Хищникам нравится охотиться, и я для Орраха раз за разом становилась желанным трофеем. Иногда я лежала вся в крови, не в силах пошевелиться, и думала, что настал мой последний час, а он вызывал Фаруха, и на следующий раз все опять повторялось.
— Оррах! Мне больно, — кричала я, но видя безумные глаза дракона, понимала, что однажды он меня убьет. Я уже сама подыскивала ему наложниц, боясь войти в спальню, но те выдерживали лишь ночь-две и пропадали.
— Он убивал их?
— Не знаю. Наверное. Фарух первый заметил, что не только Оррах меняется. Глядя на своего короля и остальные драконы стали более раздраженными, между ними постоянно вспыхивали ссоры, какая-то злая сила переполняла их. После набегов на соседние селения они возвращались опьяненные кровью, но дикой сытости хватало ненадолго.
Однажды, когда после очередного истязания я едва не отдала богу душу, Оррах признался, что зверем его делает Драконье око. Чем дольше он им владеет, тем пагубнее на него воздействует камень. Он вспоминал, как его отец с облегчением произнес, находясь на смертном одре: «Наконец-то я отдохну от проклятого Ока!». Магический камень дает власть, но в то же время меняет своего носителя, пробуждая в нем все самые темные стороны. Не зря отец Орраха Могучего носил прозвище «Живодер». В его правление все драконы отличались страшной жестокостью.
Я давно знала, что драконы не убьют носителя Ока, каким бы он ни был и куда бы их не вел. Странно, что Оррах никогда не задумывался, что может погибнуть от моей руки. Скорее всего он верил, что я побоюсь возмездия — так или иначе после его смерти меня ждала бы незавидная участь: быть растерзанной драконами, мстящими за своего короля, или умереть где-нибудь в лабиринте, не найдя выхода.
