Но Бахату скалы, натыканные чаще, чем зубы в пасти акулы, были нипочем: всех рабынь, в том числе и меня, прибывшую последней, перенес на борт «Вольного ветра» черный дракон, легко поднимающий в воздух клетку с пятью людьми. Погонщик, получив тяжелый мешочек со звонкой монетой, отсалютовал довольному капитану и отбыл в неизвестном направлении, а судно, не отметившееся ни в одном порту Эрии, взяло курс на Форш.
Конечно, когда я поняла, что Эдуард потерял мой след, запаниковала, но уверенность, что наследник перевернет весь Форш, но вытащит меня из передряги, обнадеживала. Если уж произошла ошибка, и сыщики напрасно караулили «Медузу», что помешает принцам выкупить своих женщин в Форше? Главное, вести себя тихо, чтобы добраться до берега живой и невредимой. Я нашла Шоколадницу и вселила в ее душу надежду, которую через месяц утратила сама: конечной целью путешествия оказался вовсе не Форш.
Я слишком поздно узнала, что опасный поход за живым товаром был для Одноглазого Бахата последним. Нет, он не пошел на дно к рыбам. Он решил отойти от дел. Седобородый разбойник достаточно заработал на живом товаре, чтобы провести оставшееся время в покое и неге.
Он отобрал несколько особенно красивых пленниц для себя, а остальных выставил на торги в Форше лишь месяц спустя — к тому времени след каравана, увозящего женщин для личного гарема Бахата, затерялся среди песков бескрайней пустыни. На одном из верблюдов, умирая от жары, стирая с лица едкий пот, сидела я.
Королева прервала повествование. Она отпила глоток вина и устало опустилась на кровать. Воспоминания, обрушившиеся лавиной, лишили ее сил.
Роуз тоже села. Ком в горле и ожидание страшной развязки делали ее больной. Зная историю мамы, которой удалось спастись от рабства, Роуз сочувствовала той восемнадцатилетней девушке, оказавшейся в руках разбойника.
Лолибон закрыла лицо руками.
— Не дай бог никому узнать, что значит оказаться в постели с похотливым уродливым стариком.
Она немного помолчала.
— Шоколаднице повезло, в Форше ее выкупил граф Алекс Де-Бромон — друг и помощник Эдуарда по щекотливым делам. А я оказалась в логове Одноглазого Бахата в горах на границе с Сулейхом. Гарем охраняла сама природа. Даже если бы беглянка сумела преодолеть неприступные горы, ее убила бы пустыня.
Тряхнув головой, отгоняя от себя страшные видения прошлого, Лолибон продолжила, глядя в окно, за которым бесновался ветер:
— Только через два долгих года меня отправили на торги с эпитетами «любимая рабыня Одноглазого Бахата». Стоя на высоком помосте, я с волнением выискивала знакомые лица, ведь по всему Форшу развесили объявления, что распродается гарем почившего старца. Но твой отец забыл о своей опостылевшей любовнице, и меня отдали другому господину, заплатившему слишком высокую цену.
