Петр с интересом наблюдал, как к его пленнице приходит понимание, кто снял с нее белье.
Когда речь к ней вернулась, Петр уже шел к двери.
— Что ты сделал со мной?
Не оборачиваясь, он произнес:
— Провел дорогой Бахриманов.
Как Петр предсказал, вскоре к Роуз вернулась подвижность. Правда, тело слушалось плохо, кружилась голова, поэтому девушка так и не решилась встать с кровати. Усевшись, она облокотилась на спинку, подложив под поясницу подушку, и стала рассматривать висящий на противоположной стене дивно сотканный ковер. На него она обратила внимание сразу, как только похититель закрыл за собой дверь. Сначала Роуз показалось, что на ворсистой ткани повторяется геометрический узор, но присмотревшись, обнаружила тщательно вытканный лабиринт, в центре которого стоял красивый замок. Вокруг замка раскинулось пространство, свободное от строений, но украшенное полями, озерами, лесами, обозначенными на полотне соответствующими цветами: желтым, голубым, зеленым. Все великолепие центральной части окружал массив густо-зеленого цвета — сам лабиринт. Его плавные линии завивались и обрывались, дорожки то сплетались, то убегали в разные стороны путаной нитью.
Загадочный лабиринт немного отвлек Роуз бесконечного поиска ответов на вопросы. Зачем Петр похитил ее? Как он попал в Тонг-Зитт? Почему не вернулся в Эрию? Что сотворил с ней, чтобы пронести дорогой Бахриманов?
Как ни странно, но больше всего Роуз боялась получить ответ на последний вопрос.
Шесть лет назад, когда пропал крестник ее родителей, воспитываемый ими с младенчества и считающийся таким же родным, как и Генрих с Роуз, принцесса задалась целью узнать о Бахриманах если не всё, то, как можно больше.
Открывшаяся история жрецов поразила и возмутила своей женоненавистнической направленностью, хищным отношением к матерям их детей, нещадному истреблению рожденных дочерей. Отец — принц Эдуард Эрийский в ее глазах стал истинным героем, поднявшим королевства на войну с Бахриманами и уничтожившим государство колдунов.
У Роуз в голове не укладывалось, что их Петушок, мальчик, которого она любила всем сердцем — потомок Бахриманов, а если судить по царившей в Сулейхе иерархии, то и вовсе — последний Верховный жрец. Она даже винила родителей, скрывших тайну его рождения. Ей казалось, расскажи они правду, и Петр не стал бы рисковать и произносить слова, унесшие его в неведомую даль.
Роуз до мельчайших подробностей помнила тот злополучный день.
