В. Л. У нас давно и много, хотя и безрезультатно, говорят о просторе для колхозов и совхозов и очень мало — о хозяйственных правах районов, областей. Я это тоже замечал во время последних поездок по стране: райцентр нагнетает атмосферу именно от своего бессилия, бесправия.
A. С. Решениям XXVII съезда КПСС о товарно-денежных отношениях предшествовала довольно острая идейная борьба. Саму мысль о развитии этих отношений объявляли крамольной, «не нашей». Главный редактор журнала «Плановое хозяйство» П. Игнатовский, например, писал, что нужна не перестройка управления хозяйством на началах «продналога», а новые кадры управления. Он порицал тех, кто надеялся на «продналог». К счастью, этих порицаний не испугались, хотя на деле продналогом пока и не пахнет. Но вот какое настроение среди сумских инженеров в связи с «самофинансированием». Мне говорили: «Чтобы мы не топтались на месте, нам надо самофинансироваться в конкурентной борьбе с каким-нибудь Питсбургским объединением».
B. Л. О, тогда сумчанам успех так легко не дался бы! Туго им пришлось бы…
А. С. Зато они кожей знали бы свое подлинное место в том соревновании, итоги которого подводит не наша доброжелательная общественность, а тот же американский фермер, венгерский кооператор и китайский коммунар. «Приспосабливайся или умрешь!» Мои сумские собеседники, насколько я понял, очень хотели бы, чтобы под похожим лозунгом шла вся хозяйственная перестройка, если ей, конечно, суждено когда-нибудь начаться. Эксперименты не в счет. Что самофинансирование хорошая вещь, давно ясно и без экспериментов. Какой «продналог», какие товарно-денежные отношения, если по-старому не будет допускаться конкуренция? Это говорили одни. Другие обвиняли их в том, что они хотят воспрепятствовать воспитанию коллективизма, которое и так продвигается с большим трудом. Напоминали, что на Западе конкуренция не ограничивается одними капиталистами. Среди рабочих тоже есть своя конкуренция. Так или иначе, она портит всех, не случайно не было ни одного крупного писателя ни на Западе, ни на Востоке, который приветствовал ее волчьи законы.
В. Л. Конкуренция, кажется, такое дело, в котором разбираются все: и те, кто за нее, и те, кто против. Я не встречал человека, который бы спросил меня: а что это, собственно, такое?
A. С. Обычно думают так. Конкуренция — это когда предприятие, выпускающее лучшие, допустим, велосипеды, богатеет и разрастается, а предприятие, выпускающее худшие, — беднеет и разоряется. Но как это представляет себе наш человек? Читает в газете, что разорился такой-то завод, такая-то фирма, такой-то концерн или даже целый город: обанкротился, читает, Нью-Йорк. Или шестьдесят пять тысяч фермеров за один год… Что это значит? Завод перестал существовать? Случается, но ведь далеко не всегда и отнюдь не обязательно по причине разорения. Представить переставшим существовать город Нью-Йорк еще труднее. А земля этих шестидесяти пяти тысяч фермеров? Скот, машины и постройки? Что ж, они тоже перестают существовать? А целые обанкротившиеся страны? Есть ведь и такие…
