Он вовсе не был обязан спасать меня, а даже наоборот, задержать и допросить. Вместо этого отобрал револьвер и вовремя выпроводил из здания. Не дождавшись к обеду отца, хотя я была уверенна, что его отпустят ещё ночью, и, к своему стыду, немного радуясь этому, отправилась в управление сама.
Антон Романович мне не обрадовался и, отправив в коридор дожидаться своей очереди, кажется, про меня забыл. После Маркова в кабинет привели деда Макара. Хорошо, что ждать решила не под дверью, а отошла к лавке, которую закрывал стол дежурного городового.
— Екатерина Дмитриевна, Антон Романович ждёт вас, — наконец оповестил городовой.
Старательно не показывая, как я этому рада, степенно поднялась и направилась в кабинет старшего полицмейстера. Открыв предо мной двери, городовой остался в коридоре. Антон Ρоманович стоял у окна спиной ко мне.
— Хорошо, что вы дождались. Я бы хотел задать вам несколько вопросов без свидетелей, — произнёс он, не поворачиваясь.
— Спрашивайте, — великодушно разрешила я.
В конце концов, он имел на это право. Я провела неплохое собственное расследование и могу многое прояснить.
Антон Романович не стал задавать вопросов, а просто положил на стол шкатулочку с нюхательной солью. Сглотнув, присела в кресло. Похоже, он для начала хотел убедиться, что я не выдам его тайну.
— Я не расскажу, — пообещала.
— Екатерина Дмитриевна, эта девушка исчезла, и я хочу знать, что с ней произошло?
— Так это не вы…? О господи, простите!
Антон Романович мученически вздохнул, вгоняя меня в краску. Стыдно было немилосердно. Прав был наставник, когда говорил, что не стоит делать выводы, исходя из одной картинки.
— Расскажите мне, что вы узнали, а я в качестве ответной любезности посвящу вас в подробности дела адъютанта.
Вскинув брови, глазами выразила свое негодование тем, что он пытается меня подкупить. И тем не менее добросовестно вспомнила каждое мгновение и пересказала с подробностями. Лицо мужчины вновь окаменело, похоже, он принимал слишком близко к сердцу случившееся с этой девушкой.
— А кто она? — спросила, чувствуя к незнакомке не только жалость, но и какое-то неприятие.
— Прохор Сергеевич передаёт вам благодарность. А Дмитрий Сергеевич может быть свободен. Подождёте?
Я кивнула, пряча досаду, что он не ответил. Впрочем, уходить не собиралась и, несмотря на то, что была уверенна, что знаю о произошедшем почти всё, решила дождаться официальной версии.
— Вы обещали рассказать.
— Ах, да…
