Набор упал из очень клетчатых касс.
Мы знаем вероятность Иллиады
И песен Ариоста. Нас
Ничем не испугать.
Рады или не рады,
Любим или не любим,
Но за мигом миг
В свинцовые призмы
Просчитывая ногтем приймем.
Ах. Эти парами в небе чувства
И каменное солнце лета,
И грусть голубую пунша распевая
Гортанными изогнутыми густо…
Все видеть, и многоокий арифмометр,
Мигая треском под лучами пальцев
Молотит жатву пущенного по ветру,
Пойманного пестрого воробья…
Все видеть и на привязи держать увиденное:
Зрение шлифовано в чечевицах,
Озерно мигающих кострам папиросы
И заячьей садке на лицах.
Известняк волны волн, кадильные росы
Крыма и каблук Марии Николаевны Раевской
На оплаканном бурей песке
>1 –
Все это чистыми числами вычеканется,
Пышнее партии Стейница…
Но числом не опрокинуть случай:
Лоб горит и в котором ухе звон?
Вот он, Кама, коршуном гнездится,
Вот он голубой гроздью опушен.
И упал клекочущий на ягоды
Клюв кривой; брызжет Сомы сок,
Вышивая по граниту пагоды,
Обгоняя когтистый, полосатый скок.
Растрепать ибисом ирисы,
Магнолии щекотать бархатом ахмелиным
И непроходимые запалить папирусы
Крыльями панического фламинго;
Бьющимся над Гренландией, Вайгачем,
Над девственной лавой террор,
Падающими пилонами света зодиакального
В край Кордильерских озер;
Чтоб лучи, пойманные чечевицами,
Пружинными, на стальной цепочке, не обманули глаз:
Потому что праздно чему то дивиться,
Рассыпанному по шахматным полям касс.
