Дайвим Твар сжал уздечку своего коня. Но лицо его было хмурым.
— Будем молиться, чтобы такой день наступил, милорд. Меня не оставляет предчувствие, что дни Имрира сочтены и моя жизнь тоже скоро кончится.
— Глупости, Дайвим Твар, ты переживешь меня. В этом можешь не сомневаться, хоть ты и старше.
Когда они понеслись галопом в сгущающихся сумерках, Дайвим Твар сказал:
— У меня есть два сына. Ты знаешь об этом, Эльрик?
— Ты никогда не говорил мне.
— Они от разных матерей. Я так и не выбрал, на которой из них жениться.
— Я рад за тебя.
— Они хорошие мельнибонийцы.
— Почему ты говоришь мне об этом, Дайвим Твар?
— Потому, что я люблю их, и мне хочется, чтобы они испытали все удовольствия, которые может дать им Остров Драконов.
— Почему бы этому не быть?
— Не знаю, — Дайвим Твар пристально посмотрел на Эльрика. — Я хочу сказать, что ответственность за будущее моих сыновей ложится на тебя, друг.
— На меня?
— Насколько я разобрался в том, что говорил Дух Воды, твои решения определяют судьбу Острова Драконов. Я хочу, чтобы ты не забывал о моих сыновьях, Эльрик.
— Хорошо. Я уверен, что из них вырастут настоящие Повелители Драконов, и один из них станет Повелителем Драконьих Пещер.
— Мне кажется, ты не совсем понял, что я имел в виду, милорд.
Эльрик посмотрел на друга и покачал головой.
— Я понял все, что ты хотел сказать. Но я думаю, ты судишь меня поспешно, если боишься, что мои действия угрожают Мельнибону и всем, кто его представляет.
— Тогда прости меня, — Дайвим Твар опустил голову, но холодное выражение его глаз не изменилось.
В Имрире они переоделись, выпили горячего вина и велели принести себе ужин. Эльрик, несмотря на слабость, был в прекрасном расположении духа, чего не было многие последние месяцы. И все же что-то не совсем понятное скрывалось за его нарочитой веселостью и оживленностью. «По крайней мере, — подумал Дайвим Твар, — теперь все определено, и скоро мы доберемся до Иркана». Опасности, которые ждали их, были неизвестны и неизмеримы, но сейчас об этом не хотелось ни думать, ни говорить.
Эльрик много рассуждал о том, что им понадобится для путешествия в загадочные земли Ойн и Иу, высказывал предположения о возможностях Корабля-Через-Море-И-Сушу, прикидывал, сколько людей понадобится, чтобы управлять им, и какие запасы следует с собой взять.
Когда Эльрик отправился спать, Дайвим Твар, желая ему покойной ночи, испытал почти отцовское чувство, как тогда, когда слушал заклинания. Может, потому он и заговорил о своих сыновьях с Эльриком? Он думал об Эльрике, как о маленьком ребенке, которого надо во что бы то ни стало оградить от неожиданной опасности, которая вместо радости принесет только горе. Эльрик мог упрекать себя за все, что произошло с Ирканом и Кайморйль, но Дайвим Твар задумался, не был ли и он виновен во всем происшедшем? Возможно, ему следовало как-то подействовать на решения императора?
