Среди охов и стонов Эльрик различал слабый голос:
— ЭЛЬРИК СЛАБ. ЭЛЬРИК ГЛУП. ЭЛЬРИК ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ.
— Каймориль! — закричал он. Радужные цвета тумана нарисовали перед ним лицо Кайморйль, которое издевалось над ним и медленно старело, пока он не увидел на нем морщины, обвисшую кожу, потом череп с остатками гниющего мяса. Он закрыл глаза, но образ остался перед ним.
— КАЙМОРИЛЬ... — шептал туман. — КАЙМОРИЛЬ... Чем больше Эльриком овладевало отчаяние, тем слабее он становился. Он закричал, призывая Дайвима Твара, но в ответ услышал только издевательское эхо, как тогда, когда звал Каймориль. Он сжал губы и пошел вперед... Казалось, прошли часы, прежде чем стоны стихли.
Открыв глаза, он увидел, что туман поредел. Но ноги его подогнулись, и Эльрик упал лицом вниз на первую ступеньку лестницы, ведущей к Рубиновому Трону. Он не послушал совета Каймориль, и она оказалась в опасности. Последняя мысль Эльрика была очень простой: «Я не достоин жить».
ГЛАВА 4
Когда он пришел в себя, то послал за Дайвимом Тваром. Он требовал известий. Но Дайвим Твар больше ничего не мог ему сказать.
Иркан призвал на помощь волшебные силы, и в этом Повелитель Драконов мало что смыслил.
— Должно быть, у него были какие-то магические средства, чтобы бежать с острова, потому что он не уплыл на корабле.
— Ты должен его найти. Высылай хоть тысячу отрядов, хоть каждого мельнибонийца, обыщи весь мир, если это нужно, но найди мне Каймориль! Заставь проснуться драконов — делай все, что хочешь!
— Все, о чем ты говоришь, сделано... Кроме одного — Каймориль я не нашел.
Прошел месяц, имрирские воины промаршировали по всем Молодым Королевствам в поисках принца-ренегата.
«Я думал о себе куда больше, чем о Каймориль, да еще называл это моралью, — думал Эльрик, получая неутешительные рапорты. Я играл чувствами, а вовсе не справедливостью».
Прошел второй месяц, и имрирские драконы полетели на юг и восток, запад и север. Но, хотя они пролетели горы, леса, моря, равнины и, не желая того, вселили ужас во многих городах, они не нашли и признаков Иркана и его банды.
«Судить самого себя можно только по поступкам, — думал Эльрик. — Я смотрел на то, что делал, а не на то, что хотел сделать или думал, что хочу сделать. А все, что я сделал, было, в сущности, глупым и никчемным и принесло только горе. Иркан не зря презирал меня. Может, я ненавидел его за эту правоту».
Прошло четыре месяца. Волшебство Иркана оказалось таким сильным, что никто не видел его или не помнил об этой встрече. К тому времени Эльрик понемногу уже переборол свои горестные, болезненные мысли. Усталые солдаты стали возвращаться в Мельнибон.
