А как только драконы оказались в зоне доступности, выстрелил по ним крепчайшими сетями Руах — особенной защитной магии, которую обычно используют на границах миров и городов.
Оказалось, что демоны нашли способ сделать Руах подвижной, запаковать сети в дальнобойные орудия и стрелять ими, заставляя раскрываться только при соприкосновении с драконьей чешуей, чтобы не осели раньше времени на землю, подобно парашютам.
Скованные и не способные двигать крыльями, несчастные драконы сыпались с неба, как воробьи, побитые градом. Кроме главного — того самого, бывшего советника короля и нынешнего любовника его дочери. Элизар ден Бахор долго не попадал под сети, однако геройствуя, пытался магией сорвать путы с собратьев — рвал их зубами и когтями прямо на лету и даже освободил одного… прежде чем сам был снесен очередным залпом Руах.
Лэвэндель действительно не видела его тела, но как можно выжить, упав с такой высоты?
Если уж на то пошло, у королевской дочки куда больше шансов выжить — ее ведь до сих пор так и не нашли. Мысли о сопернице вернули Лэвэндель к собственной судьбе.
— Ты убьешь меня, если она жива? — заставляя себя не дрожать голосом, спросила она у мужчины, который теперь хозяйничал в ее королевстве и ее спальне.
— Зачем? — Верховный ласково улыбнулся, но от его улыбки встали дыбом маленькие волоски на затылке. — Я отправлю тебя прямиком в Преисподнюю, нагиня. Живьем. В качестве подарка Низшим бесам.
Лэвэндель физически почувствовала, как белеет ее и без того белая кожа. Вот тебе и «не страшный»…
— А если… наследница мертва? — пролепетала, уже видя круги перед глазами.
— Тогда я заставлю тебя зачать от меня. Даже если для этого придется разобрать тебя на части и вывернуть наизнанку, чтобы моим ученым было сподручнее исследовать твое тело.
Вот тут уже принцесса не могла с уверенностью сказать, что хуже и от какой перспективы падать в обморок. Или, наоборот, на колени. Вряд ли что-либо из этого поможет, но она решила попробовать.
Воспользовавшись тем, что Верховный отошел, наливая себе ее любимого коньяка из графина, Лэвэндель сползла с кровати и, как была, почти голая, опустилась на колени.
— Повелитель, я осознаю свою вину и готова к любому наказанию… — пролепетала, вкладывая в мольбу всю свою почти забытую девичью суть. — Гордыня одолела меня, и я не думала ни о чем, кроме престола… — она сложила руки на груди. — Но, клянусь, я была уверена, что такому великому и могучему демону не составит труда вернуть моей утробе способность зачать…
