Глава 19
— Что-то… с Элизаром?
На деле Арка состояла из трех арок — все из литого железа, увитые плющом и насквозь пропитанные сверкающей на солнце и очень заметной магией — эдакий небольшой искрящийся коридор, который надо было пройти, чтобы скрепить союз благословением богини Маор — одной из Семерых, в которую здесь свято верили абсолютно все, невзирая на довольно большое количество разводов.
Но самое главное…
— Что?.. Скажи мне Руби, что случилось?
Идрис неуверенно кивнула. Она хмурила лоб, явно пытаясь вспомнить и выглядела настолько странно — почти безумно — что Анна на всякий случай отступила на шаг назад.
Нет, так не пойдет. Ей нужны его глаза.
У Анны снова заколотилось сердце.
— Зубами ты думала! — съязвил советник, резко вставая из трона и принимаясь мерять комнату широченными шагами. — И еще одним местом, о котором мне говорить уже совсем не хочется!
В добавок к верхнему освещению, в воздухе плавали огоньки в маленьких, плетеных корзиночках, украшенных миниатюрными цветами — особая гордость Идрис.
И она показала рукой через дорогу, по которой медленно ползла густая «пробка» из самых разнообразных машин.
— Я прощаю тебе все, — прошептала, повинуясь внезапному импульсу. — Потому что люблю.
Постараться вернуть дочь.
— Да, нам надо спуститься вниз, в опочивальню отца, где он теперь хранит сейф — но все равно это лучше, чем споткнуться о что-нибудь опасное сразу. Чем дольше я здесь нахожусь… тем больше я проникаюсь этим местом… чувствую его — примерно так же, как ты чувствуешь свой дворец.
«Жахр! Жахр — королева!» — заорала, направляя мысль прямо ему в голову и открывая глаза. — «Возьми ее кровь!»
— Давно ли ты пробовала на зуб демона, Адейла?
— Ты права, Анна. Прости.
— Адейла! — заорала она, внезапно узнав его. А точнее, ее.
— Какой? — Анна едва поспевала за ним, так быстро он двигался.
— Я не догадываюсь, — напомнила о себе Анна, действительно ничего не понимая. — Какая любовная магия и причем тут укусы?
Элизар навис сверху, придерживая себя на руках.
К сожалению, в деталях описывалось только само Кольцо и заклятия, его образующие, но не цели и причины, ради чего все это затевалось. Как это часто бывает в древних летописях, обычай, по всей видимости, был настолько понятен и привычен тем, кто его описывал, что суть его объяснить летописцы не потрудились.
Дракон! Сгинувший дракон — вот кто хотел ребенка! Дракон, который не стал бы ей лгать! И никак ни интриган, стремящийся к власти!
