И кивнула демонице, разрешая ей замкнуть за их спинами портал.
Совершенно ничего не понимая и не в состоянии даже слова сказать против, Анна лежала на скамейке с головой на коленях у Жасмин (ничего не понимающей еще больше) и с ужасом наблюдала за удаляющимся в сторону замка мужем.
— Слава Повелителю! — рявкнули все демоны одновременно, заставляя остальных вздрогнуть или даже подпрыгнуть от неожиданности. Жасмин, одетая в свои старые «шлюшески» шмотки, по-мужски ругнулась сквозь зубы, что совершенно не соответствовало ее новому амплуа.
Приземлившись на одну лапу, дракон разжал когти второй и позволил ей выкатиться на траву — что она и сделала, тут же вскочив и кинувшись обнимать необъятную клыкастую морду.
Анну вдруг окатило нехорошим предчувствием. Уж больно равнодушным голосом это было произнесено — таким обычно говорят, когда хотят скрыть волнение или беспокойство.
— Ты вернулся, вернулся! — она задыхалась от счастья, не обращая даже внимания, что он не отвечает ей, хотя с драконом они умели разговаривать мысленно.
Идрис хмыкнула.
— Но почему же ты снова не можешь обратиться? — встала даже, обошла драконицу, осмотрела… потрогала гладкие чешуйки на хвосте…
— Правильно… отец убил его.
До Лазарета, расположенного на одном из нижних этажей дворца, дошли быстро и молча — Анна переваривала произошедшее, Дух Дворца молча плыл впереди, вновь приняв форму зыбкого столбика тумана.
— Точно. Я проследил за ней почти до самого конца. Но, к сожалению, ничего не мог сделать — в своем натуральном виде мне не поднять и пушинки.
— О Боги… — Верховный досадливо закатил глаза, шагнул к ней, схватил за руку, и плотно приложил ее ладонь к поверхности алтаря. — Давай расставим все точки над «и», хорошо? Запомни раз и навсегда, наследница — у меня нет к тебе никакого влечения! Мне не нравятся такие неженки, как ты, понимаешь? Мне нравятся особы более взрослые, более опытные, раскрепощенные… С которыми можно развлекаться всю ночь — без опасений, что они вдруг расплачутся от стыда или, того хуже, в окно сиганут. Которые любят, когда боль мешается с удовольствием… Когда наручниками к стене, а плеткой по попе… Понимаешь?
Но он вовремя опомнился. Подхватил ее руку с вилкой и, не отрывая от ее лица взгляда, поднес к своему рту, зубами снял кусочек оладьи.
А уж потом…
— Если позволите, я вам расскажу, Ваше Величество…
Она снова запретила себе думать об этом. Пусть хоть на несколько минут она будет счастлива, выходя замуж за любимого мужчину.
