Только Аня не была невинной девушкой. Именно поэтому я даже мысли не допустил, что нужно остановиться. Вновь и вновь захватывал хрупкие руки в плен и истязал её новыми пытками, с каким-то отчаянием слушая надрывные стоны удовольствия.
Я смотрю в её огромные глаза и замираю, чтобы запомнить это мгновение и ощущение искрящейся в груди нежности. А после ныряю в её сладкую глубину. Один толчок. И не вскрик. Стон. Сладкий стон наслаждения, от которого гроздями сыплются мурашки со спины. От которого напрягается каждая мышца, а откуда-то изнутри поднимается волна гнева.
Она прекрасна. Без одежды, смущенная, нежная, красивая, хрупкая. Трудно контролировать себя. Душа заходится от щемящей нежности, а в венах кипит кровь, от понимания, что она моя. Моя. Вся. Без остатка.
28
— Тебе нужно было сразу сказать про атрезию, — выдавливаю из себя, вертя в пальцах зажигалку. — Я бы понял.
— Пусти! Я буду кричать, Денис.
Взгляд блуждал по спальне в полумраке и зацепился за рамку, стоявшую на комоде рядом с часами.
— Да, — кивнула я. — Но не сейчас. Сейчас я просто не могу с собой справится.
Неделю спустя
К чёрту всё… Чего я собственно жду?
— Я с таким вообще впервые столкнулся. Катька в истерике бьётся, жалко мальца же, как с одним ушком-то? Решили из роддома забрать. Родная мамаша сразу отказную написала.
Её глаза увлажнились, а губы задрожали. Кажется, моя девочка собирается плакать.
Переобулась, одела пуховик и пошла на выход, попутно набирая его номер.
— Ты не виват, — шепчу я, слушая, как неровно стучит его сердце. — То стечение обстоятельств. Её собственный выбор.
— Свет, ты знаешь, что такое паранойя ревности? — собеседница закашлялась в трубку и что-то промычала. — Чего?
— Дело не в этом, — поморщилась я. — Он РЕВНИВЫЙ, Свет.
— Разборки с Саней так и не состоялось. Чтобы набить ему морду я пришел в контору. Трезвый, но злой от того ада, что полыхал в груди. Их предательство было жестоким. Мой командир тогда развернул меня на сто восемьдесят, позвонив моему товарищу. Сора примчал сразу. Затащил в какой-то бар и заставил напиться до беспамятства. И это помогло унять гнев, но не затянуть дыру в груди. А недели через три произошло самое страшное событие. Мы выехали на захват группировки. Спецы отрабатывали адрес, как наркодиллеров, но выяснилось, что эти люди готовят теракт. Огромное здание, многочисленная группировка и большое количество оружия со стороны врага и взрывчатка. Участие принимали несколько групп, в том числе группа Сани… Всё могло обойтись, если бы в какой-то миг в одной из комнат мы не увидели обдолбанную Лизу, лежащую на кровати с задранной юбкой, — Стас напрягся. — Я не знаю, как сказать о том, что испытал в тот момент. Это было отвращение, жалость, стыд… но только не то тёплое и светлое, что чувствовал раньше. Я не мог сдвинуться с места. Саня бросился к ней, а я не мог… он и получил пулю в шею… — он вновь замолчал. На этот раз надолго, и я не смела обрывать эту тишину. — Здание зачистили, а я всё сидел с зажигалкой, протянутой им, и думал о том, что был полным идиотом. Мне хватило бы одного разговора, кукла. Одного угрюмого «прости» сказанное им вслух. На допросе Лиза рассказала, что употреблять эту дрянь начала давно. Подрабатывала подгонщицей беря дозу в качестве оплаты своих услуг…
