Смеюсь, когда извиняешься. Кто бы мог подумать, что ты такая чуткая и заботливая? Даже называя своё имя, кажется, что в первую очередь думаешь не о себе, а о собеседнике, потому что так проще запомнить. Ну кто в здравом уме, такую девушку будет звать Нютой? Очень нежно, не спорю, но Аня или Анна звучит куда лучше и естественней. Именно об этом думаю, называя своё имя, и снова накидываю свою куртку на хрупкие плечи. От мысли, что она пропитается твоим запахом едет крыша. Чёрт, давненько со мной такого не было. А ты всё смотришь своими огромными глазами, даже не представляя, какие чувства во мне вызывает этот беззащитный взгляд.
Он словно включает во мне все инстинкты. Чувствую себя пещерным человеком, желая утащить желанную женщину в свою берлогу и согревать собственным телом в мехах убитых животных.
Луна скрывается за плотными облаками, и я не выдерживаю. Пользуюсь возможностью, потому что хочу ощутить вкус твоих губ, зная почти наверняка, что мне окончательно сорвёт крышу, но… Это моя болезнь, кукла. А ты её нулевой пациент, с которого и началось всё это дерьмо.
Стягиваю с себя маску и касаюсь тёплых губ, чтобы ощутить, как грохочет сердце в грудной клетке. Словно раненые звери ревут инстинкты, и я ощущаю себя до чёрта жадным. Хочу ворваться в твой рот и завоевать его, но сдерживаю порыв до тех пор, пока ты сама не даёшь мне это право, запуская тонкие пальцы в мои волосы и раскрываясь навстречу.
Ласковая, податливая. Крепко прижимаю к себе хрупкое тело и отпускаю того хищника, что давно жаждет заполучить желанную добычу. Врываюсь, скользя по нежным губам языком, сжимаю волосы и не позволяю нам обоим полноценно вдохнуть. Не хочу обрывать то звериное удовольствие от пойманной острыми когтями желанной добычи.
Ты попала, кукла.
11
***
Он как концентрированное безумие! Никогда не думала, что поцелуи могут быть такими дикими, необузданными и горячими. Весь мой опыт просто растворился в объятиях почти незнакомого парня. Он целовал так жадно, что у меня голова шла кругом. Я не помню, как оказалась прижатой к стене дома. Не помню, как его рука очутилась под платьем, оглаживая бедро. Помню только жгучее желание растворится в нём. В его поцелуях и дикой страсти, что он щедро дарил мне, вкладывая в обжигающие прикосновения.
Не существовало больше остального мира. Только одна плавящаяся реальность, в которой было трудно дышать. Только этот медведь, в объятиях которого хотелось раствориться и забыть обо всём, что когда-то беспокоило.
