Когда они спустились по ступенькам у бокового входа, Лейт взял Аори за руку и потянул за собой.
Наверняка что-то солидное, ведь она теперь супруга Главы рода… Что-то такое, что подходит такой, как, например, Ликсирэ. Вычурное, роскошное, широкое и медленное, предназначенное для того, чтобы баржей рассекать поток мелких машинок.
— Поднос не переверни, жадина.
— Ты шутишь? Не может быть!
— Охренеть, какая помощь! — не на шутку возмутилась Аори.
— В чутких лапках Бруснички? Ха-ха.
— Совершенно зря. Ты ставишь прошлое и ушедших выше живых людей, выше себя самой. Ты стремишься к нему лишь потому, что там было что-то хорошее, и думаешь, что ничего подобного уже не будет. В корне неверно.
— Главное, чтоб тебе нравилось, — ляпнула она и прикусила язык.
— Да! Я сама решу, что мне делать!
— Это — наш дар, — ответил Ксан. — Наше изменение. Новая память, чтобы стереть прошлое. Новые ощущения, без которых ты не сможешь стать собой.
Аори зевнула и впилась зубами в круассан.
— У тебя почти нет запаса, а ты на Грань оттягиваешь, — с укором сказал Шин.
— Ладно, ладно. О том, что и ты, — тоже.
Брат выдохнул клуб дыма, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Аори смущенно фыркнула. Теперь и она заметила, что на Ксане, в отличие от Шина, рубашка белая, татуировка обвивает левую руку, а русые волосы он собрал в длинный хвост.
— Расскажи, что с тобой случилось в Фаите, — предложил Марон. Он даже на трухлявом бревне ухитрялся сидеть с изяществом урожденного аристократа.
— Нас можно научить защищаться, а горожан нельзя. Поэтому горожан будут защищать, а нас — нет.
— Это самое малое из того, что ему придется принять. Изменяющие не живут в клетках. Близость душ не измеряется разговорами, объятиями, сексом. Это — мир, в котором вы вдвоем, и не может быть иначе. Ты и сама не станешь требовать от него верности тела, так ведь?
Лейт поспешно сунул добычу в рот, пока не отобрали.
— Я не умею, я вчера учиться начала… — растерялась Аори.
— Сочетание. Тебе будто жаль?
— Нас что, отправят воевать с демонами?
— Почему нет? — Шин забрал у брата трубку и сделал глубокий вдох. — Пусть все приносит удовольствие.
— Теперь главное, чтобы этот Лейт не налажал.
Он выдохнул дым вниз. Аори не заметила ни единого жеста, даже лицо Шина не изменилось, но серая струя закрутилась, как небольшое торнадо прежде, чем истаяла на ветру.
— Не позволю, — голос все же дрогнул.
— Вы всегда так проводите уроки? — поинтересовалась Аори, принимая от него черную глиняную пиалу. Толстые, изукрашенные резьбой стенки держали тепло, и она с удовольствием прижала к ним озябшие пальцы.
