— Подозреваю, что Аорьке просто нравится напоминать себе самой, что она разговаривает с самим королем.
— Не знаю, позволит ли Владыка так обращаться с изменяющей. Да и что ей эти дни, она просто отключит чувствительность.
Сейчас он чувствовал, что сойдет с ума, если не вернется хотя бы ненадолго, если не увидит, что хоть что-то в окружающем короля мирке осталось прежним. Там, где раньше билось сердце, все заледенело настолько, что даже боли он не чувствовал.
— Иртан, прошу тебя! Мы казним ее перед дворцом, на виду у всех. Как ты хотел, хоть дюжину дней, хоть две… Только не этот ритуал!
Король преодолел пространство зала за несколько секунд, и там, где он прошел, воздух превратился в мелкую пыль.
— Пусти меня, — прохрипел Лейт.
Ратта среди них Аори не заметила, как не заметила и слез.
— Ну да, — упомянутый правитель дошел до встроенного в стену бара и взял чистый стакан. — Тогда она может называть тебя Главой. Уважаемым или еще как.
— Демоны тебя дери, Лейт. Было, что дальше? Не я один ненавидел короля, и не я один не мог ничего изменить. Ее никто не спрашивал, хочет она замуж, не хочет… Когда Риего окончательно достали, он просто ткнул пальцем в самую молоденькую девочку на балу. И забыл о ней, стоило родиться Иртану. Спасибо ему и на этом!
— Что… Что это? — вскрикнул Иртан.
Она бросила на Лейта шаловливый взгляд, тут же смутилась и уткнулась носом в опустевший бокал.
— Я… Я попросил его… дома… остаться…
— Ритуал уничтожит королеву, ваше высочество, — с легким смешком, или даже с призраком такого смешка, подтвердил Дагго.
— Нет, — она зевнула, спрятав лицо в коленях, и следующие слова прозвучали несколько невнятно. — Мне уже хватит, ваше… Как там Главу рода называть положено? Я забыла.
Возглас изумления непроизвольно вырвался у десятков людей. Но разговоры утихли сразу, стоило Реодору повернуться к своей семье.
— Ты смеешь улыбаться?
Правда, тогда у развернувшейся трагедии есть все шансы превратиться в фарс.
Двери распахнулись рывком, створки с грохотом врезались в стены. Да, похоже, кому-то на пути настоящего короля не поздоровилось. Реодор появился на пороге, словно карающий демон, — весь в черном, со вздыбленными волосами, горящими золотом глазами и кривым оскалом на лице. Усмешкой его счел бы только большой оптимист.
— Нет! — Феррия упала перед сыном на колени. — Я прошу милосердия! Для себя!
«Успокоиться. Все уже почти закончилось. Не хватало только истерики.»
— Нет! Остановитесь!
