— Хорошо, — одобрила Ликсирэ, рассматривая ее со всех сторон. — Очень хорошо.
Торжественная суета казалось глупой и ненужной после того, как Лейт молча запер двери своей спальни у нее перед носом.
Последняя неделя весны выдалась суматошной, безумной, неимоверно счастливой. Ничего не напоминало уже о холодах, дождях, резком ветре. Тепло и лето воцарились в каждой травинке, и ждали лишь официального подтверждения своего статуса.
Мерзко захрустели позвонки, когда коги принялся медленно, исподтишка поворачивать голову. На четверть оборота, на половину… Шея любого живого существа сломалась бы, но нависший над Аори демон продолжал держаться за потолок всеми лапами, при этом в упор уставившись на привязанную к кушетке жертву провалами слепых глазниц. Тонкие черные ноздри затрепетали, когда демон с силой втянул в себя воздух.
Она посмотрела вслед, прежде, чем двинуться следом.
Марон едва успел подхватить ученицу.
— Через неделю занятия вообще на ночь поставили. Там и останусь.
— Вроде не против… — растерялась Аори.
— Потому, что второго шанса выучиться не будет. Мой мир надо восстанавливать, а не разрушать, и это — куда сложнее…
— Я не могу представить мир, в котором нет его. Я знаю, что может найтись демон или человек… нет, не хочу об этом думать. И представить этот новый мир — не могу.
«Снаружи — оболочка. Эрг. Никто не видит настоящую меня.»
— Не очень приятно быть этим что-то.
— В этом-то и соль. Люди, у которых хватает сил оторваться от собственного удовольствия и увидеть чужую боль. Любое сражение, которое чего-то стоит, начинается изнутри. С собой.
— Это называется — красивая.
Лексаз широко улыбнулся и предложил подруге руку. Вместе они отошли к высокому окну, и дипломат с наслаждением подставил лицо падающим из-под потолка струям холодного воздуха.
— А для тебя? — перебила Люс, и что-то в ее голосе заставило замолчать и задуматься.
Демон склонил лысую, высушенную до черепа голову. Безгубый рот приоткрылся, выпуская длинный черный язык. Он извивался, как огромный солитер, свивался в спираль и расправлялся, словно коги сам его не контролировал. Бурая маска приблизилась, коснулась шеи Аори.
Она осеклась, погладила его по колену.
— Грань!
— Ну спасибо!
Она стала звуком, тревожным набатом, волной и частицей одновременно. Частотой.
— Кстати, а как ты нас нашел?
— Я хотел, чтобы ты знала. Если уж и признаваться в предательстве, то самому.
— Это шантаж?
Синдром Веррейна. Когда забываешь, в какой сфере находишься, когда маски Грани накладываются на реальные вещи и меняют их очертания.
