— Нет, мне просто до смерти надоел дворец, с его вечными интригами и склоками. Как твой новый хранитель? — кивнул он в сторону застывшего, как изваяние, кайра.
— Это против правил.
Комнатка, в которой и зародился заговор, оказалась весьма обыденной: узкая кровать, старый стол, стул, давно не мытое окно, серые, пыльные занавески, раскиданные повсюду бумаги, полураскрытый пустой шкаф. Но кое-что необычное я в пустой, вычищенной комнате обнаружила — нитку, обыкновенную нитку, видимо зацепившуюся за испещренную трещинами спинку стула.
— Мне очень-очень жаль, — покаянно опустила голову, ведь именно я была виновата в его отставке, уговорив не докладывать Эвену об одном важном инциденте, произошедшем с нами две недели назад. И в результате лишилась друга, а он потерял должность и расположение Эвена.
— В театре?
— А неофициально?
— Останьтесь здесь!
Теперь, кажется, мое желание сбылось, и стало понятно, почему его тогда так перекосило. Ведь если бы моя вылазка удалась, и я коснулась светоча, то я уже давно была бы мертва.
— Я вижу, ты и к нему подобрала ключик, — заметил мой бывший хранитель.
— Ну, что, ниточка, поделись своими секретами, — пробормотала, глубоко вздохнув, и погрузилась в прошлое.
— Да, последний год второй ступени.
— Какое потрясающее рвение. Вот мне интересно, вы, в самом деле, такой ответственный или за этим кроется что-то иное?
— На полевой работе, так сказать.
— Чувства.
— А я думала, что тебе здесь нравится, — с улыбкой напомнила я.
— Она моя подопечная, — упрямо возразил кайр. — Я должен обеспечивать ее безопасность.
Дэйв понимающе хмыкнул, и повел меня наверх по узкой деревянной лестнице.
Вот я и сказала, а он в ответ лишь усмехнулся и спросил:
— Тинеор! — взвизгнула я и бросилась на шею моему любимому хранителю и старому другу. — Не могу поверить, что это ты. Что ты здесь делаешь?
Если не ошибаюсь — это шелк, парнасский шелк. Частица шарфа?
— Прости, но придется тебе еще немного побыть цветочником.
— Иное?
— Эй, я не вила из тебя веревки, — возмущенно воскликнула в ответ.
— Почему? — не веря своему счастью, спросила я.
— Что, веревки из него вить не получается? — подмигнул Тин.
— О, милая, я же говорил тебе, у каждого есть свой интерес, даже у доброго дедушки Агеэра, способного для сохранения драгоценного Дома назвать своей чужую кровь.
Да, диады отстояли свое право; они живут обособленно, редко выбираются из своих суровых горных провинций, их дети не учатся в Академии, сознательно отказавшись от силы драконов, не признают мужчин, принимают к себе всех желающих женщин, сами воспитывают своих детей, и даже имеют свою правительницу. Но при всем при этом они никогда не выходят замуж, не имеют своего представительства в Совете, они вынуждены отдавать своих мальчиков отцам, или на попечение государства, а девочки при всем своем мастерстве никогда не приобретут статус эрисы. Дэйвы любят развлекаться с ними, прекрасно зная, что при этом не придется ни жениться, ни отвечать за возможных детей, и что самое печальное — всех, абсолютно всех это устраивает. Благородные и Высшие презрительно зовут диад шлюхами, а Призрачный Дом борделем. И теперь я поняла их удивление, когда так открыто демонстрировала свое восхищение. И как же жаль, что такие таланты столь глупо растрачиваются. Они достойны большего, они достойны быть Тенями, они достойны летать.
