Ее полностью отдали в распоряжение Базель, а это значило, что Май с раннего утра и до позднего вечера занималась тысячей дел. Стоило только позавтракать, как наставница гнала ее на площадку, где проходили самые тяжелые часы.
Мысль колотилась в голове и почти заслонила собой все, что происходило вокруг. Но через секунду Ш’янт почувствовал на себе пристальный взгляд. Провожатая старалась вообще не смотреть на пленника, а вот кто-то еще с интересом изучал его затылок. Чуть повернув голову, Ш’янт попытался рассмотреть лестницу за спиной. Остановиться он не мог – сила Клаудии тянула вперед – но на втором этаже мелькнула призрачная тень. Белые волосы, тонкая фигура.
Май зажала рот рукой.
Давай же, еще немного!
Тряхнув головой, он отогнал навалившуюся горечь.
– Мать твою, – зло зашипел он и чуть отошел назад.
В груди вспыхнул крохотный уголек: пламя медленно разрасталось, ширилось, болезненные всполохи прокатывались от шеи к кончикам пальцев. Невидимый огонь пожирал ее, пробирался в самые тайные уголки души и тела, стягивал тонкие нити мыслей, чувств и желаний в один трепещущий узелок, к сердцу, откуда нить уходила во мрак. Май видела ее, могла прикоснуться рукой к тончайшей паутинке, переливавшейся огненными всполохами.
Клаудия уже в сотый раз прошлась мягкой тряпкой по поверхности зеркала.
Голос – низкий, вибрирующий, скользящий по коже холодным бархатом – обнимал и вплетался в волосы невидимыми лентами. Он чувствовался, как что-то материальное: будто чьи-то руки касались угловатых плеч, острого излома ключиц и пробирались прямо под ткань сорочки, в настойчивой, грубоватой ласке.
– Не расслабляйся, даже когда кажется, что враг в твоей власти, – Базель нанесла удар плашмя, заставив девчонку вскрикнуть и припасть на одно колено, – загнанному в угол хищнику терять нечего.
– Ты нужна мне…сейчас…
– Тьма – твой лучший друг.
Май отскочила назад, и, зацепившись ногой за корень, кубарем покатилась по земле. От удара потемнело в глазах. Коснувшись рукой затылка, она выдохнула с облегчением: ведь что потом сказать наставнице, если умудриться расшибить голову?
Что-то горячее и влажное скользнуло по щеке. Коснувшись кожи, девушка поняла, что плачет.
Дверь скрипнула. Май застыла, проклиная все на свете, ведь когда она заходила, то не было слышно ни единого звука. Словно сам дом собирался выдать обитателям ее намерения. Замерев на секунду, Май прислушалась, но вокруг стояла непроницаемая тишина. Базель скрылась где-то в переплетении коридоров, предупредив, что через час зайдет снова – проверит, как устроилась новая служительница.
