Ноги будто приросли к месту, что-то тянуло вниз, холодными пальцами впившись в лодыжки. Крыша над головой растворилась, сметенная яростным невидимым ветром. Черная глыба Беренганд качнулась, изогнулась, как ивовый прут, и раскрыла пасть. В самой глубине колоссального провала распахнулись сотни глаз и, вращаясь в глазницах, пытались сфокусировать взгляд на Май.
Особняк был намного больше, чем казался на первый взгляд. Здесь нашлось место и саду, и внутреннему двору, превращенному в настоящий тренировочный полигон.
Там же нашлось место и для тяжелого письменного стола, и для низкой кровати, и для резной тумбы у изголовья. Места вообще было предостаточно, комната едва ли не вдвое превосходила по размерам ту, что была в доме матушки. Отчего-то Май казалось, что ее удел – крохотная коморка, а не просторная спальня.
«Не доверяй…»
– Я могу помочь, – голос прозвучал над самым ухом, – мне лишь нужно твое имя.
Граци обвинял Ш’янта в недальновидности, поспешности и эгоизме, но король делал то, чего и ждали от короля. Пытался вернуть украденное.
Рот затопил металлический привкус крови. Май коснулась пальцами разбитой губы, с ненавистью посмотрела на наставницу. Та нависла над ней, как скала, на лице расползлась презрительная усмешка. Плотная и ширококостная, бугристая, как мешок с картошкой, Базель с невиданной ловкостью крутила в руке меч. Дуги, выписываемые острием, светились, оставляя в воздухе алые росчерки. Или это просто солнечные блики играли на стали?
Клаудия не волновалась, что девушка не сможет выйти. Когда Первородная получит тело, то все сделает сама, но служительнице хотелось сохранить стекло для себя. Не расставаться же просто так с редким артефактом.
Да что там чувствовалось! Черные глаза, единственным ярким пятном в которых были карминовые радужки, не могли принадлежать человеку.
В груди попеременно разливались жар и холод, стягиваясь в тугой и тяжелый узел под сердцем. От напряжения заболела спина, каждый позвонок будто собирался рассыпаться на месте.
Внутри столкнулись страх и решимость.
Тонкая паутинка тянулась от Май к незнакомцу.
– Все просто! – девчонка выразительно повела плечами, будто говорила с толпой дураков. – Невероятная жажда жить и неугасимое желание вырвать тебе горло, тупая ты дрянь.
Поначалу Ш’янт тешил себя надеждой, что зов проникнет даже сквозь внутреннюю дверь. В его мире это всегда срабатывало, а там, видит мрак, почти все было сделано из люза. Но задумка рассыпалась прахом. Внутренняя дверь мало того, что была редкой драгоценностью, неизвестно кем созданной из черного, как беззвездная ночь, минерала, так еще и покрывалась, точно паутиной, сеткой древних чар. Таких же, как и защита в кабинете Клаудии.
