Использовали успешно, вырезая небольшие поселения и одиночек, случайно попавших в ловушку.
Не трогали только «гигантов», вроде Рогвы и Кьерайта.
Потому что все понимали, что в открытом бою у людишек нет шансов, даже с люзовым оружием.
Столько всего случилось за триста лет! Будто целая жизнь упущена, и нет возможности все наверстать.
Без физического воплощения Ш’янт – хищник без когтей, вор без отмычек. И с этим он мирился так долго, что начал забывать, каково это: сжимать в кулаке что-то кроме воздуха.
– Звездочка прибудет сюда через неделю, – рассеяно пробормотала Артумиранс.
– Сюда? В столицу?
– Ты же не глухой. Я так и сказала.
– Какое чудесное совпадение, – протянул Ш’янт, – есть у меня идея, как организовать нашу встречу.
– Только тебе придется поговорить с Граци, – голос Артумиранс сочился злорадством.
Маленькая самоуверенная дрянь.
Ш’янт обреченно отмахнулся и шагнул к двери. Он всегда это делал по старой привычке, хотя мог пройти сквозь что угодно и сразу оказаться на улице. Иномирцу не хотелось терять в мелочах, забывать, что когда-нибудь ему придется и правда выходить через дверь.
Если он отнимет у Клаудии ее маленькое сокровище.
***
Квартал «Ручьи».
Зловонная выбоина в каменном теле совершенства, черное пятнышко ржавчины на доспехах, треснувшая стекляшка в дорогом ожерелье. Сравнений можно было привести бесчисленное множество, но что не скажи, а «Ручьи» останутся «Ручьями».
Узкие улочки, вымощенные желтоватым камнем из восточного стигая. Прилепленные друг к другу дома, сложенные из простых серых глыб, утрамбованные так плотно, что рыба в бочке бы позавидовала. Первые этажи – крохотные магазины, пропахшие дымом, травами и сталью.
Часть квартала была занята теплицами и фермами, для разведения мелкой живности.
Можно было сказать, что этот мирок самостоятелен. Торговля с людьми почти не велась. Остались, конечно, те, кто готов был снабжать пришлых всем, что необходимо, а иномирцы не скупились в награде. Все довольны.
Некоторые в «Ручьях» были первоклассными лекарями, кто-то умел обращаться с магическими формулами. Даже в изоляции все оставались при деле.
Город внутри города был предоставлен сам себе.
Сюда иномирское племя согнали после войны. Без особых усилий, ведь предводитель оказался повержен и лишен телесного воплощения. Что ни говори, а большинство иномирцев – мирный народ. Они просто случайно оказались не там, где следовало.
Вот идешь ты такой по чистому полю, и тут – бах! – провал и неизвестность, чужой мир, непонятный язык и вместо радушного приема – острие люзового клинка под ребра.
