— На этом эльфе не написано, что он король. — Огрызнулась я. — Впрочем, ты права, я сглупила. Если демон — принц, то логично, что и остальные имеют высокий титул.
Я уже знал, что ничего не выйдет, но был обязан попробовать.
— Вот и румянец, — удовлетворенно выдохнула Арнель, — ваша милость, а теперь позовите к себе свою силу. Просто позовите, она обязательно откликнется.
— Дана, от твоих мыслей толка не будет.
— Вы пели и играли на флейте, — тихо выдохнула я. — Менестрель Иво… Два года назад вы присутствовали на празднике в летнем дворце королевства Аивар.
Собственно, от выдры было куда больше, чем от ехидны. Милая мордочка, шерстка нежного розового цвета, ласты на задних лапках, усики, переливающиеся всеми цветами радуги, черный носик и вот черные с розовыми «капельками» колючки.
— Да я это, я — Швабра. Чего так пугаться?
— Непременно, позор какой, ларинь хуже базарной торговки. Этому тебя в храме учили? Отнимать еду и хамить своей госпоже?
У него в голове пазлы не сходились. Мне, вероятно, следовало млеть от страстных, нежных поцелуев, мечтая о продолжении. Думал веревки из меня совьет и растопчет гордость… А я повела себя как-то не так. Мало того, еще и про консуммацию заговорила, поганка такая.
— На мне божественное благословение, — мягко перебила его и указала на шею. — Как думаете, это просто украшение? Мог Муар наградить повелителя не только женой, но и дать той особый дар, который бы ему пригодился?
Сейчас же фаворитка повела себя не взбалмошной дурой и жадиной, а вполне себе адекватной женщиной. И это не могло не радовать.
— Нет у нее возлюбленного, — Арнель усмехнулась, Антарес, как и все мужчины собственник. И не важно, что он не желает видеть принцессу своей женой. — Но ты ей определённо нравишься.
Мне нравились эти занятия с мальчишкой, медленно, но он проникался к нам симпатией, переставал зажиматься и изображать из себя истукана. Вообще мне пришло в голову, что мы с ним чем-то похожи. Я держу себя в рамках, не позволяя своим эмоциям выходить наружу, помня о том, что рассудок должен быть трезвым, а не затуманенный страстями, а он аристократ, наследник оборотней, который в будущем будет вершить судьбы. Ему не по статусу вести себя иначе, чем строго и собранно. Вот только он ребёнок. Ролан еще ребенок, а дети, кем бы они не были по рождению, должны иметь детство, и повзрослеть они еще успеют.
— И почему же? — глаза мужчины сузились. — Тебе это не свойственно.
