Думать о том, что и из детдомовки такая себе принцесса, желания не было. Справлюсь.
— Жить хочешь?
— Это риторический вопрос, — буркнула я.
— Так ты согласна?
— А вы на вопросы не ответили.
— Ты будешь обладать всем, что было у прежней Данаэль: магией, памятью, семьей, приданным…
— Она не сирота? — удивилась я. — Мне казалось, если двойник, то мы во всем похожи.
— В живых у нее остался только брат, который ее безмерно любит.
— Так любит, что не разглядел влюбленности и навязал политический брак? — Съехидничала я.
— Этот союз важен для всего Крайнеса, Дана. — Одернул меня Купидон. — Так ты согласна?
— Вы сами сказали, что оживить меня на Земле не можете, а я очень хочу жить. Другого выхода у меня нет.
И за настоящую Данаэль отомстить хочется. Пусть девочка оказалась слаба, что в итоге приняла яд, но ответственность за это, все равно несет не она, а тот гад, что ее к этому подвел.
— Замечательно, — растянув губы в широкой улыбке, произнес Муар и натянул тетиву непонятно откуда взявшегося лука.
Стрела в меня все-таки полетела. Но странное дело, ее прикосновения к себе я совершенно не почувствовала. Зажмурилась только, а когда распахнула глаза, поняла, что никаких синих облачков больше нет.
Зато есть чужая спальня и собственно мой муж, который бережно гладил мою шею. Было, кстати, немножко щекотно. И чем-то похоже на физиотерапию электрическим полем. Лечит он меня что ли?
Надо же какая перемена настроения!
— Вы очнулись, — явно с облегчением выдохнул мужчина, когда понял, что я его рассматриваю.
Кстати, внешность у него была приятная. Я бы сказала однозначно мой типаж: светло-русый, карие глаза, прямой нос и лоб, некрупный рот с пухлыми губами. Жаль он одеться успел, я б и на тело посмотрела…
— Очнулась, — эхом повторила я и вновь зажмурилась, по голове словно кувалдой дали.
Я не сразу поняла в чем дело. Перед глазами пелена встала, резко замутило, стало не хватать воздуха.
Мужчина что-то говорил еще, но я практически его не слышала. В мою бедную голову вливалась информация — память несчастной Данаэль.
Если бы я знала, что это так больно — трижды бы подумала над тем, а нужна ли мне эта память? Может ну ее, сказала бы — не помню и все? Впрочем, мысль о том, что обидчика принцессы стоит наказать, придавала сил.
Я сжимала простыни и кусала губы, было невыносимо больно, но при этом, я вроде находилась в сознании, а вроде и нет. Потому что окружающую действительность я не воспринимала никак, зато перед глазами мелькали лица людей, события… Самые яркие воспоминания Данаэль о мироустройстве, семье, первой любви…
