— А что его показывать? У него наверняка есть сводки полицейского управления…
Клямке порылся в портфеле, достал пачку листов, скрепленных зажимом. Ветер с удовольствием ухватился за них, и кабина заполнилась шелестом. Перекрывая шум, профессор начал читать:
а) 25 человек подорвались при попытке сорвать ананасы,
б) 54 человека и 148 животных (включая 87 голов крупного рогатого скота) подорвались на лабораторном огороде, преимущественно на грядках с морковью,
в) 8 грузовых автомобилей вместе с рабочими (40 человек) и водителями (8 человек) подорвались при погрузке-разгрузке и транспортировке урожая…
Папа совсем проснулся и с азартом загибал пальцы. Ветер дождался своего счастья и вырвал бумаги. Те рассыпались под ногами, но профессор не обратил на это внимания. Все что там писалось, он знал наизусть.
— Да знаю я это все, знаю… — повел головой Дрюня. — Но для него-то это почему-то не убедительно…
— А перезревшие арбузы, что разворотили наш дом?
— Это тоже аргумент больше для пожарной команды, что тушила его…
Услышав это, Папа вернулся в спокойное состояние.
— Успокойся. Ты, похоже, ничего не понял. Нашей вины в этом нет. Дело в них самих…
— Что ты имеешь в виду?
— Деньги… Видно у Бюро их просто нет…
— Военные и без денег? — злобно рассмеялся Дрюня. — Не поверю… Не бывает военных без сапог, ружья и денег…
Он шуганул клаксоном зазевавшегося пешехода. Глядя, как тот скачет по лужам, уже спокойно спросил:
— Как дальше работать будем? Опять ведь все на коленке делать придется… В домашних условиях, на кухне…
— А… Не в первый раз, — отмахнулся Папа Шульц. — Не для себя же. Для науки!
Папа Шульц любил науку самозабвенно и преданно. Она была для него всем и женой и любовницей и смыслом жизни и самой жизнью и, без всякого сомнения, станет причиной смерти.
Часто, распивая с Дрюней бутылочку горячительного в свободное от опытов время, он говорил своему коллеге:
— Мы с тобой, брат, смертники. А жизнь для нас вроде краткосрочного отпуска.
Дрюня молча с ним соглашался.
Наука давала им все: средства к существованию, положение в обществе, даже большинство радостей и горестей приходило от нее.
Папа Шульц вспомнил время первых опытов с бешеными огурцами. Денег у них еще не водилось, и все работы велись в загородном домике Дрюни. Сколько радости было, когда на лабораторных грядках появились первые особи с разрывными зернами! Прополки чередовались с поливами, поливы — с внесением удобрений. Каждый слабенький огуречный росточек лелеялся как цветок редчайшей орхидеи… Но как оказалось, у растений чувство благодарности отсутствовало напрочь — когда наступило время размножения, большая их часть пожелала размножиться в сторону ближайшей фермы…
