Продолжая придавать себе еще большее сходство с огромной гориллой, Алексей — тот, что Борисович, направился в его сторону и зловещим голосом произнес:
— Ты чего здесь «колбасишься», словно осиновый лист? В «роговой отсек» захотел?
Это было последнее, что услышал от нежданного гостя хозяин одной из комнат этой небольшой коммуналки перед тем, как «провалиться» в припадок. Мгновенно, его словно бы что-то подняло почти на метр от места, где он стоял и швырнуло на пол с такой силой, что было непонятно, как он на себе ничего не сломал. Его глаза закатились, выставив на всеобщее обозрение только белки, тело затряслось так энергично, будто кто-то пытался прорвать его внешнюю оболочку и «выйти» наружу, изо рта показалась густая пена.
Какой бы ни был «Слон» привычный ко всякого рода мучениям и страданиям, но в это раз от развернувшейся перед его глазами картиной, он так испугался, словно следующим на очереди с погружением в такое страшное состояние стоял именно он.
— Костян! — крикнул он своем более умному другу, — Иди, посмотри, что здесь такое!? Я совсем «потерялся» и не знаю, что делать…
Верный своем другу, тот, кого крикнул товарищ, поспешил в коридор, одновременно грозно взглянув на запуганную им до ужаса девушку, не позабыв, стиснув зубы, ей приказать:
— Даже не думай! «Порву»…
Скорее всего, он имел в виду этой фразой переговоры с помощью сотовых телефонов, либо создание каких-других негативных последствий, но этого «гость» не озвучил. Общавшаяся же с разного рода представителями нашего многостороннего общества, в том числе, и с криминальными элементами, молодая путана прекрасно поняла то, что имелось в виду этой немногочисленной фразой. Беркутов, тем временем, пока до девушки доходил смысл его изречения, выбежал на призыв своего, не к слову сказать, напарника и увидел бьющегося в лихорадочном приступе человека.
— Эй, «шалава»! — крикнул он перепуганной и вместе с тем пышущей гневом Азмире, — Поди скорее сюда! Тут, кажется, «предок» твой помирает.
Предаваться своим негативно-настроенным чувствам после такого известия ей не позволила дочерняя привязанность к последнему оставшемуся в живых близкому человеку и, утирая с глаз слезы, прекрасная девушка устремилась в коридор их коммунальной квартиры, где в конвульсиях бился ее, вконец, пристрастившийся к алкоголю родитель. Выбежав в коридор, она увидела, как на глазах меняется выражение и цвет лица ее бати. Оно становилось — то пунцовым, то белым, то каким-то сразу коричневым, а то попросту черным — выказывая при этом — то безудержный гнев, то всеобъемлющий страх, то горестную печаль, то сплошную обиду. Девушка сразу же все поняла. По ее дальнейшему изречению и уверенным движениям стало вполне очевидно, что такое состояние склонного к алкоголю родителя для нее, отнюдь, не в диковинку.
