Азмира не успела еще приблизиться к своей двери, ведущей в ее отдельное помещение, как в комнату, отталкивая итак шатающегося папашу, ввалились эти два явно преступных субъекта. Отец, в это время, как раз говорил:
— Дочка! А водку? Ты, что забыла?
— В сторону, мерзкий «бомжара»! — крикнул Костя, именуемый кроме этого киллер, небрежно ударив хозяина в грудь, — «Пшел» прочь!
Мужчина, потеряв равновесие, засеменил своими ногами, пытаясь все же его сохранить, но так и не смог этого сделать и завалился на спину, грузно плюхнувшись на пол.
— Азмира, беги! — только и успел крикнуть он, но было уже достаточно поздно.
Тагиева хоть и бросилась бежать к своей комнатушке, но сделала это скорее машинально, чем надеясь спастись: она прекрасно понимала, что никакие фанерные преграды не удержат двух обезумивших свирепых людей. Она не успела даже ухватиться за ручку, как ее прихватил за руку Беркутов и, сильно дернув, бросил на обоссанный папой диван. Сам тут же последовал следом, чтобы попытаться девушку обездвижить. Она, успев на съемной квартире переодеться в обычную удобную в повседневной жизни одежду, включающую в себя клетчатую рубашку, кроссовки и джинсы, отчаянно сопротивлялась, не подпуская к себе настойчивого незнакомого ей человека, пиная его ногами и махая перед собой руками.
— «Слон», чего встал, словно пень!? — крикнул он, призывая подельника, — Давай, помогай! Видишь: «сучка» разбушевалась, один не справляюсь!
Михайлов, оправдывая сравнение его с бездумной торпедой, получив четкое указание, тут же, бросился на помощь товарищу и, перехватив трепыхающиеся прекрасные ноги, бывшие для него, как те спички, приподнял девушку вниз головой, развернув так, чтобы перед ним оказалась ее будоражащая взгляд «аппетитная» упругая задница, лицом развернув к более разумному Константину. Тот присел на корточки так, чтобы их глаза встретились и оказались друг против друга. Увидев направленный на нее безжалостный наполненный гневом горящий яростный взгляд, Азмира вмиг замерла, испытав неподдельный наполненный страхом ужас.
— Ты чего ерепенишься? — было первым вопросом, с которого начал беседу непрошенный гость, — Так ты встречаешь гостей? А я почему-то думал, что здесь мне предложат чашечку чая? Так, как? Говорить будем спокойно? Или же мой бравый напарник «вырубит» тебя на какое-то время, мы отнесем тебя в наше скромное логово, где обязательно изнасилуем, а потом будем страшно пытать, а результат все-равно будет один: ты сделаешь то, что нам нужно? Так, что, мне ему сказать? Отпустить тебя или стукнуть?
