— Да нет же, — сказала я, и почувствовала, как он переворачивает меня и сажает себе на бедра, — Какие у тебя фантазии. — он громко рассмеялся. Ну а чего я ожидала, что он всерьез примит мой вопрос
— Читала? Ты сейчас серьезно?
— Может ты все таки накормишь меня человеческой едой?
— За чем?
— Нет, Гибсон. Делают кое-что другое, ну ты понимаешь… языком. — сказала я и почувствовала как краснею
— Неа,
— Ты куда? Гибс, ты серьезно? Опять да? Опять убегаешь? — он повернулся и посмотрел на меня
— А что у меня? В смысле, есть ли у меня любовные романы? Ты что совсем …
Я была удивлена, приятно удивлена. Мне хотелось приготовить ему завтрак, но делать это голой… ну, это было возбуждающе.
— Да ты задолбала! — заорал он. — Оставь меня в покое, мать твою. Пошла нахер! — и вышел за дверь. Гибс ушел, и я опять не могла понять, что сделала не так. И опять я осталась одна. Опять!
— Мне насрать, — сказал он, сжимая мой сосок зубами.
Я была в шоке, я не поняла зачем он отстранился от меня. Ну а когда он пояснил, я смутилась и почувствовала как краснею. О них я совсем не подумала. Слава Богу, что хоть у Гибса мозги работают, чего я бы не сказала о своих, особенно в его присутствии.
— Да, Гибс, Пожалуйста… ах, да… вот так… да.
Я вовсю крутилась на кухне, пока Гибс принимал душ, я заварила кофе, приготовила омлет с беконом, нарезала хлеб, налила в стаканы натуральный сок. Боже, я так крутилась, мне хотелось сделать ему приятное, даже не знаю почему. Когда все было готово, тарелки и вилки лежали на столе, Гибс вышел из вынны. Его волосы были взъерошенны как у ежика. Он выглядел так необычно. Он не был суровым, его взгляд был теплее, его улыбка согревала меня. Все это было идеально. Я включила телевизор и мы стали завтракать. Я голая, а он одетый. Немоного нечестно, но мне нравилось потому, что я смотрела телевизор, а он смотрел на меня с таким голодом в глазах, как будто он не «ел меня» час назад. Я была так счастлива, Гибс такой другой сейчас, я думаю, что между нами все начинает меняться в лучшую сторону.
Эти его поцелуи сводят меня с ума, я должна прогнать его, должна. Но не могу. Я хочу эти поцелуи, я хочу эти руки, обнимающие меня, я хочу снова почувствовать себя живой.
— За презервативами, они в кармане моих джинсов, теперь поняла? — сказал Гибс, выделяя каждое слово
— У меня их нет, как минимум с четырнадцати лет.
— Эй, просыпайся. Я хочу позавтракать
— Что с тобой? — спросил он, но его голос был такой холодный и отстраненный
