Она была очень красивая, с раскрасневшимся лицом, к которому прилипали эти рыжие волосы, ее губки были ярко красными и кричали о поцелуях, о страстных и крепких поцелуях. Мне понадобилась вся моя воля, что бы сдержаться и не накинуться на нее. Тут Джекс встал и сказал:
— Ну, мы свое дело сделали, теперь я и Очкастый уходим, — он обнял ее, как давнюю знакомую, потом отпустил, посмотрел на меня и, подмигивая, сказал, — Кстати Гибс, я забыл сказать, что Рыжая тоже здесь, — а потом нагнулся ко мне и сказал, — Пиво я за твой счет заказал, — и расхохотался. Похлопал меня по спине и ушел.
— А ты как тут оказался, тебя не было здесь, ведь так? — спросила она, и пристроилась на стуле рядом со мной, где до этого сидел Джекс, — Или ты был, а я тебя не заметила? — мне кажется, она просто раздумывала вслух, — Или тебя не было? — снова спросила она.
— Я был, просто ты не заметила. — сказал я. Ну а что я должен был ответить, что приехал по первому звонку Джекса, или что я проходил мимо и решил зайти? Пиздец просто!
— Странно, да и как я могла не заметить тебя, ты же огромный, — сказала она, смеясь, — А, хотя ладно, проехали. Я хочу выпить, — сказала она, на этот раз не икая.
Я подозвал Роджера, заказал себе еще пива и спросил у нее:
— Что ты будешь?
— Я буду мохито, опять! — улыбаясь, сказала она.
Я обратился к бармену:
— Запиши на мой счет.
— Ни за что! — перебила она меня.
— В смысле, ни за что? — я чуть не охренел, с чего это она не хочет что бы я ее угостил?
— Я знаю здешние правила, ты угощаешь, а потом я должна буду тебя отблагодарить. Я не буду спать с тобой Гибс, и не буду делать ничего … — она замялась, но потом указала на мою ширинку и сказала, — Ну ты понял, я сама себе куплю выпить! — и подняла нос, как можно выше, доказывая мне, что как она сказала так и будет.
— Нихера подобного, ни одна женщина, пришедшая со мной в бар, не будет покупать себе выпивку! Никогда и ни за что! — твердо ответил ей я.
— Отвали, Гибс, во-первых, я пришла не с тобой, и во-вторых, я сама способна заплатить за коктейль, — сказала она, задирая свой носик выше.
— Ты, мать твою, какого хера сейчас со мной споришь? Ты думаешь, что сможешь перешагнуть через моё слово? — буквально зарычал я.
— А ты думаешь я тебе уступлю, что бы смог воспользоваться этим? Ты подлый и отвратительный. Я не дам тебе повода затащитиь меня в постель! — заявила она, тыкая в меня указательным пальцем. Мое терпение на исходе, так долго я еще ни с одной девушкой не спорил, они, блядь, все сдавались, они, блядь, даже спорить не пытались. А она какого хрена о себе возомнила?
