— Ох… ах… не знаю… мои пальцы на клиторе… ммм… ааа… это так хорошо…
— У меня для тебя подарок так, что сделай все так, как я сказал тебе утром.
— Неа, — усмехаюсь я над ней, — Я хочу видеть тебя привязанной.
— Я приготовила тебе ужин, малыш. Это не совсем подарок с моей стороны но…
— Ты дрожишь. Тебе страшно? — спросил Рэй, и я кивнула. Господи, что я вытворяю? Что я делаю? Неужели я согласна на все, что скажет Гибсон? Почему? Я что совсем из ума выжила? Где мой чертов мозг, когда он так нужен? — Не бойся детка, это не больно, но это мучительно. — сказал Гибсон, завязывая ремень, на моих запястьях. — Это будет так же мучительно, как было для меня, зная, что ты ласкаешь сама себя, когда никто не должен прикасаться к твоей киске кроме меня, даже ты. Ты не будешь кончать ни от чьих пальцев кроме моих, ты не будешь сосать ни чей член кроме моего, — все еще говорил Гибсон, просовывая второй ремень между моими руками и закрепляя его где-то внизу. — Это будет тебе уроком, рыжая.
— Что? — я привстала на локти и посмотрела на него, еле разлепив веки.
Мой план сработал. Моё сердечко подпрыгивало от радости и хлопало в ладоши. Боже, какое оно глупое, всё в свою хозяйку. Спустя буквально десять минут я услышала как распахнулась входная дверь на первом этаже и Гибсон закричал:
— О, Господи, малыш… — сказала я с предыханием.
— Стой! — прорычал он. — Во-первых, я не разрешал тебе говорить, а во-вторых, я не хочу, что бы ты двигалась, и в третьих, у тебя нет выбора. Ляг поперек кровати и подними обе руки над головой. Сейчас же, рыжая!
— Ты будешь поздно, а мне хочется секса, хочется кончить, поэтому, пока я говорю с тобой, я представляю, что это все делаешь ты…
Он повалил меня на кровать и раздвинул мне ноги. Он смотрел некоторое время мне между ног и потом сказал:
— А какая разница? Твоя попка все равно будет отшлепана.
Прошло около трех часов, Гибсон еще не пришел, поэтому я решила ему позвонить.
Ее наглому язычку нет равных. Она меня испытывала, но она меня еще плохо знает. Я такое не прощаю так, что она будет наказана. Я рванул наверх, перебегая через две-три лестницы за раз.
— Да, — ответила она, и я ослабил хватку. Потом поцеловал ее в губы и вышел. Я должен быть уверен, что она будет здесь, когда я одену этот жилет на нее, поставлю на четвереньки и буду трахать, буду видеть эмблему и нашивку моего клуба на ее спине. От этих мыслей я снова возбудился. Пиздец!
Она помотала головой и сказала: — Ничей.
