- Да, посплю я, посплю. - Мария пытается успокоить мужа. Что беспокоиться о ней. Ее мальчик в беде. Его боль она возьмет на себя. Она - мать.
Он и сам уже несколько ночей не мог уснуть, ворочался с боку на бок. Слышал, как жена ночь напролет плачет.
- Ты, Маша, не волнуйся. Толик у нас сильный, он выдюжит. Не плачь там. Мы не будем с тобой плакать. Нам надо поддержать его. Слез не показывай. Ему и без нас тяжко. Ты там слезы лить начнешь. - Сам был готов расплакаться. Он бы свои ноги отдал, он свое пожил. Это ж сын его.
- Не буду. Главное, живой. Мы с тобой его поддержим, выходим. Без ног, так без ног. Денег скопим, что продадим. Протезы ему купим. Кровиночка моя. - Слезы текли по щекам.
- Не плачь. Пока живы, будем с ним. Нам сейчас держаться надо.
Автобус подъехал к маленькой железнодорожной станции. Они вышли, вытащили котомки. Расположились возле скамейки.
- Ты мне, Коля, билет возьми. - Ноги у нее отказывали от волнения. Она едет встречать сына. Слышите, сына! Она мать.
- Сейчас, сбегаю.
- Ты мне плацкартный бери, подешевле. Мы обратно с Толиком уж в купейном поедем.
- Ладно.
Он вернулся с билетом. Они присели на скамейке, обнялись, пытаясь поделить одно горе на двоих. Подошел поезд. Николай помог жене забраться в вагон. Подал сумки.
- Давай, езжай. - Старался говорить уверенней. В дальнюю дорогу провожает. Там не просто.
- А ты домой. Приглядывай там. Мы скоро приедем. - И она хотела поддержать мужа. Вдвоем, нет, втроем они все осилят.
Им не надо было много говорить друг другу. Что не высказано словами, говорили глаза.
Вагон тронулся, качнулся, поплыло деревянное здание вокзала. Поезд отправился в путь. Николай , сильный не молодой мужчина, заковылял обратно к автобусной станции. Его плечи поникли. В один миг он превратился в старика, в безжизненную куклу из которой вынули стержень. Жена уехала, ему можно не прятать свою боль.
Мария добралась до своего места, спрятала под сиденье сумки. Села, безвольно опустив на колени руки. Тело раскачивалось в такт стуку колес. Стук монотонный колес будет нам петь до зари... Только о чем? О чем будет петь этот стук для нее? О потерянных надеждах? О том, что ее единственный сын, ее кручинушка, будет доживать жизнь калекой. Она будет рядом с ним, и боль за него будет сопровождать ее до конца жизни. Губы шептали: Боже, за что ты его, меня бы лучше, старую. Мне век доживать и так бы.
Вот и вокзал большого города, его беспорядочная суматоха, толпы людей. Мария, увешанная котомками, нашла троллейбусную остановку. Выспросила, как доехать.
