Сказка о спящем красавце или Леськино счастье [СИ] (самиздат) | страница 25

Тут и я кулак сжала, да опять сдержалась. Рано тебе, Лесовика Берендеевна, войной-то идти. Вон, молчал вроде князь, а потом и кивнул, соглашаясь:

— Права ты, Лесенька. Быть нашему сыну славным князем.

— Мила ль я тебе, Велеслав? — Обошла его и спереди встал. — Хороша ли я, князюшка?

— Без тебя жить не стану, — сокол мой отвечает, а я зубами скрежещу.

— Знаю, что не станешь, — говорит злодейка. — Сердце твое теперь мне отдано, сам так захотел. Верно ль говорю?

— Верно.

— Хотел, чтоб любовь забрала? Как уговорено было, так и сделала — забрала боль твою.

«А себе оставила, — это я в голове своей отвечаю. — Не от любви ты князя избавила, а в слабости его к себе привязала… гадина».

Это ж как умирающего насильно дышать заставить, а рану не исцелить. Вот и помирает он, а помереть не может, а чтоб легче было, тебя, как настой целебный пьет. Ох и злыдня ж мерзкая! Исчезнет она, Велеслав и вправду помрет — крепкой ниткой они связаны. Только вот и я не девка простая. Тоже кой-чего умею. Только сила наша разная. Я же лешиха, мне земля силу дает, чтоб ей назад в служении возвращала, а у этой сила черная, недобрая. Вот бы книжечки умные почитать, что батька, уходя, оставил. Только где ж я на это время найду? Покуда все перечитаю, уж и понесет от князя душегубица. Видать, придется, как умею.

— Что в голове твоей, Велеслав, делается? — колдовка тут спрашивает.

А князь и ответил, на нее не глядючи:

— Лесенька.

— Ну и прикипел ты к той лешихе, — качает головой гадюка. — Ничего, после свадьбы только обо мне думать будешь. Обряд-то нас крепче крепкого свяжет, уже ни о ком не вспомнишь. Коли знала бы, что так обернется, то по зиме б тебя в гибельный сон не отправила б.

Ах ты ж змея подколодная! Так вот ты какая, колдовка черная! Оборотница, значится. Выходит, тогда погубить за так хотела, а сейчас за князев счет вознестись вознамерилась, славы возжелала. Только ему судьбу всё ту же отмерила. Ну, ничего, будет и на тебя управа. Ты мне теперь по гроб должна. А лешие долгов не прощают, потому как в долг не дают. А уж коли взяли у них что, так за десятерых спросят, потому как против воли взяток был. Ну, держись, ворона проклятая, уж и полетят твои перышки.

Покуда зубами скрежетала, злодейка проклятая уж к устам княжьим тянется. Вот тут, думаю, пора мышь звать, иначе всем худо будет. Я глаза и открыла, чтоб не смотреть больше. А вскоре и лазутчик мой вернулся. Погладила я мышку шуструю, за службу поблагодарила и к новой приставила — велела воеводу сыскать и к чулану кликать.