— От меня не так-то легко спрятаться, Наташа.
— Рассказывай подробности, я вижу, у тебя глаза горят, — произнесла Марина, вешая в шкаф пальто.
К приходу на работу я уже могла наизусть рассказать весь договор по пунктам, но все равно чувствовала мандраж. Быть может, стоило выпить успокоительное? Дома даже был какой-то сбор, который мне как-то заваривала подруга. Правда, в этот раз она отказалась дать мне выпить его, заявив, что меня может потянуть в сон.
— С какой стати? — спокойно поинтересовался Вадим, а в его глазах плясали чертики.
— Как все прошло? — спросила она, даже не успев снять обувь.
— Нет, — помотала я головой. — Но когда-то считала, что навык мне пригодится.
— Поверь, уж я не буду заставлять тебя ездить по таким местам.
К зданию отеля, где располагался ресторан, я добралась удивительно быстро, ни разу не угодив в пробку.
— Наташа, девочка моя, ты же отлично понимаешь, что может значить "любой ценой"? — Он был слишком близко, я ощущала его дыхание. — На твоем месте я бы искал бы другую работу. Работников, которых отправляют на такие переговоры, не слишком ценят.
— У меня уже был идеальный муж, и знаешь, мне это не сильно помогло, — холодно проронила я, сделав глоток из чашки. — Будь что будет.
— Что там? — торопливо сказала Марина, поглядывая с интересом на пакет. — Открывай скорее.
— Наташа, завтра ты должна встретиться с важным клиентом для заключения договора, — произнесла она, пока я изучала замысловатый рисунок ковра.
Вадим встал и протянул мне руку. Мне ничего не оставалось, кроме как подать свою. Он даже помог мне надеть пальто. В лифт мы вошли уже втроем, с невесть откуда взявшимся телохранителем, который, оказывается, все время присутствовал в ресторане.
Белый врачебный халат — а я-то всегда считала, что врачи спасают, а не убивают. На голове медицинская шапочка, прикрывавшая волосы, но я точно знала, что под ней они русого цвета. На руках — перчатки. Он всегда был педантом и соблюдал правила, даже здесь и сейчас. Половину его лица закрывала повязка. Видны были лишь глаза. Когда-то такие родные и горячо любимые голубые глаза, которыми я всегда искренне восхищалась. Кирилл, некогда мой любимый, мой идеальный муж, а сегодня — мой палач и убийца.
В этом была вся она. Я решила сдаться и сесть на диван, все равно спорить с ней по поводу вещей — занятие крайне неблагодарное и бесполезное. У Марины вся одежда и обувь делилась на две категории: "идеально" и "нужно выкинуть в урну". Понятие «удобно» ей было незнакомо. Однажды она даже порывалась выкинуть свитер, купленный мне мамой. Аргументы ее были просты: "он тебе не идет" и "занимает слишком много места в шкафу". Тогда я смогла отбить несчастное изделие из грубой шерсти, только раскрыв Марине, что это все-таки памятная вещь.
