— Мигрень, — не обращая никакого внимания на Прокофьева начал он, — записи.
— Помахал чем-то небольшим, зажатом в кулаке. — Записи с камер супермаркета принесли.
О, а это что-то новенькое. К Любимову рванули сразу двое, но Карине оказалась проворней. Мало чего изменило, ведь над ноутбуком участковой склонились сразу трое: она уселась в своём кресле, Прокофьев навис слева, а Любимов справа. Меня собственная судьба волновала больше всех присутствующих, а потому тоже подобралась. На негнущихся ногах, когда вся комната плыла, да и со скованными за спиной руками, что и балансировать нельзя, признаюсь, задача не из лёгких. Но цель была, а значит, Марина кое-как до стола дошаталась.
К середине не первой записи, зато в нужный момент. Прокофьев грубо отпихнул руку Карине от клавиатуры и перемотал видео на пару секунд назад. Двери супермаркета разъехались, и в проходе появилась таинственная девушка. Поставил на паузу, скептически посмотрел на меня.
Девушка в точно такой же, как у меня, куртке огляделась по сторонам и прошла вглубь рядов. Рост вроде мой, телосложение в пуховике непонятное. Бакалея — взяла пачку муки, овощи и фрукты — связку бананов и мандарины, бутылочку шампанского из алкоголя и направилась на кассу. Ничего подозрительного, протянула карточку, как вдруг видео пошло рябью.
Следующий кадр уже был подписан, а внизу экрана отображалось точное время записи, минутой позже. Девушка спокойно выходила из супермаркета, но вот оплатила ли покупку? Мелочь, скажете вы? Прокофьева бы видели, ему, похоже, доставляло какое-то садистское удовольствие ведьм за решётку засовывать! Торжествовал он, одним словом, хотя, если я правильно помнила, за такое больше месяца дать не могли вообще никак.
Пока Прокофьев выстраивал, вероятно, длинную я-оказался-прав или я-же- говорил речь, а я бледнела и пятилась за Карине, к Любимову, последний шагнул ближе к столу и остановил кадр на кассе. Увеличил, посмотрел на меня, потом на Карине и кивнул в сторону экрана.
— Это не она.
— Как это не она? — возмутился Прокофьев, да маг-ОМОН вам не песочница. Тут и папочка генеральный прокурор может не помочь.
— Родинка, — заметил Любимом и ткнул пальцев в экран.
— Что родинка? — не понял второй ведьмак и наклонился к ноутбуку. — Запись не лучшая, но за какого дурака вы меня держите?
— Вот именно, — главное, не хихикать оттого, как брови Прокофьева полезли на лоб. — Родинки нет, — продолжил Любимов, обернулся, схватил меня за руку и подтащил к столу. Ткнул уже в мой лоб. — А тут есть. На лбу. Вот она.
