Распахиваю глаза, чтобы уже наяву услышать шепот:
— Пошли все нахер отсюда, — говорю почти шепотом, с трудом сдерживая рвущуюся наружу злость. Мне должно быть похрен, чем и кто тут занимается, но, представив, что в этом гадюшнике жила моя дочь, ярость рвет жилы и требует выхода: сломать что-нибудь, а лучше кого-нибудь. И, похоже, девицы понимают все без лишних объяснений, ретируются так быстро, что я даже не успеваю удивиться их скорости.
— Утром буду, — разрывает противную паузу Кот, — говори адрес.
Похоже, эта кошка полюбилась маленькой Богдане, как и мой дом. И вдруг остро захотелось, чтобы и я тоже...ей приглянулся.
Через неделю наших посиделок позвонил Рощин, огорошив информацией, а я украл у Богданы рыжий волосок и уехал на объект на три недели.
Богдана пришла снова три недели назад. Я только вернулся с объекта, злой после звонка Глеба, сообщившего об аресте Ксанки. И тут она...в сером поношенном платье, старых кроссовках и с Кляксой на руках.
— Па-па, — зовёт она и тянет меня на себя. Поднимаюсь на онемевших ногах и осторожно ложусь на край постели. Богдана тут же забирается на меня с руками и ногами, самой настоящей звездой распластавшись на мне. И я тихо смеюсь, гладя ее по кудрявым волосам.
...Она приходила на рассвете, приносила гулену Кляксу. Неделю. Усаживалась на крыльцо вместе со мной, пила молоко с вафлями, и ничего не говорила. Странно, но нам было уютно просто молчать, наблюдая за расцветающим алым небом. Встречать вместе новое утро. Она уходила, так же молча, чтобы следующим рассветом снова прийти в мою жизнь, усесться на крыльце и пить со мной молоко, которое странным образом усмиряло моих демонов.
Она молчала и смотрела на меня, не переставая гладить Кляксу. И не двигалась с места. А из окон за ее спиной грохотала музыка. Теперь ясно, почему она сбежала, не дождавшись рассвета.
Она называет код, и я даже не удивляюсь, что эта стерва знает его. Такие твари знают все. Как — одному Господу Богу известно, ведь зачем-то этот сукин сын творит таких...тварей.
— Все хорошо? — спрашиваю тоже шепотом, потому что голос подводит.
— Что? — ловлю ее долгий взгляд, когда закутываю свою Звёздочку. — Уже не хотите меня посадить?
— Слушаю, — всего одно слово, и я точно знаю, что Кот больше ничего не скажет, пока я не выговорюсь. Но сегодня мне не нужен сеанс психоанализа. Сегодня мне нужен друг.
Спускаюсь по лестнице, вспоминая, как вместо крышесносного секса, мы смотрели мультфильмы и хохотали, как ненормальные даже над тем, что в принципе не смешно. И впервые за этот чертов вечер улыбаюсь, вдруг понимая, что нужна она мне, моя упрямая Земляничка. Ничерта ведь не отгорело, а тлеет и сводит с ума, с каждым вдохом распаляя дикий огонь.
