— О нет, детка, — смеется Руслан тихо. — Я по-прежнему хочу тебе отомстить, но раз уж меня опередили…
— Что? — распахиваю глаза, не веря собственным ушам. — Что значит, опередили?
Он пожимает плечами.
— Я же говорил, что мне обидно. Такую идею умыкнули прямо из-под носа, — он качает головой, делая вид, что расстроен таким поворотом событий, хотя ничерта он не разочарован. — Встретиться бы с затейником, поблагодарить.
— Ты врешь, — парирую. — Никто больше не знает меня так хорошо.
— Да брось. Мы не виделись тринадцать лет. Что я могу о тебе знать? Я же тебе не брат и даже не муж, — усмешка скользит по его губам, а пальцы выстукивают знакомый ритм. Снова фанк. И воспоминания рвут виски.
— Стоп, — шепчу, сдавливая голову ладонями. — Пожалуйста, прекрати.
Рус сжимает кулак, разжимает раскрытой ладонью на столешницу. Аккуратно, словно его прикосновение может раздробить в щепки металлический стол, привинченный к полу.
— Алекс не мог, а вот ты...следить…
— Ты мне льстишь, Александра, — перебивает неожиданно резко. — Я простой архитектор, а не мультимиллионер со связями.
Морщусь, когда он снова называет меня полным именем. Каждый раз будто пощёчина. И лицо горит. Прикладываю ладони к щекам.
— Алекс не мог, — повторяю как мантру.
— А кто мог, Ксанка? — спрашивает вкрадчиво, вдруг оказавшись слишком близко.
Его запах кружит диким зверем, сводит с ума. И я отворачиваюсь, носом утыкаюсь в холодную стену камеры, жадно вдыхаю сырость и плесень.
— Кто знает тебя так же хорошо, как твой брат?
Ещё тише. Ещё ближе. Рваное дыхание за спиной. Широкие ладони рядом с моими на серой стене. И я смотрю на них. На длинные пальцы без кольца, исписанные шрамами под черным узором. На широкое запястье, связанное манжетой черной льняной рубашки. И выше...представляя, как переплетаются эти линии на смуглой коже. Как схлестываются с синими реками вен и…
Где они обрываются? На плече? Или ползут дальше, оплетая бицепс, стекая на широкую спину?
Мизинцем касаюсь тонких линий. Но Руслан отталкивается от стены, чтобы через мгновение оказаться сбоку, спиной упёршись в стену и спрятав руки в карманы брюк.
А я ловлю себя на мысли, что наше свидание порядком затянулось. И почему спустя девять дней моего заточения пришел именно он? Не адвокат, не Алекс, не Корзин, в конце концов, а Пепел? Вывод напрашивается сам: все это затея Руслана, как бы он ни пытался меня в этом разубедить.
— Снова не веришь, — читает мои мысли, ловя их в паутину своих слов. И что-то темное скользит в его взгляде, муторное, словно я только что подписала ему очередной приговор.
