— Эми, ты в своем уме? — он изо всех сил сдерживался, чтобы не взять меня за грудки и хорошенько не встряхнуть.
— Станешь отрицать, что он здесь был?
— Эми, только представь, какие тебе светят перспективы? — Лукас-младший не сдавался, словно я была последним его шансом.
— Я не сказала, что отказываюсь помогать. Если вы раздобудете яд, я сделаю все возможное, чтобы синтезировать противоядие, но в привычных мне условиях.
— Почему я? Неужели не нашлось других зельеваров? — мне хотелось докопаться до сути, прежде чем принимать окончательное решение.
— Эми, не драматизируй. Тебе не придется иметь никаких дел ни с императором, ни с его приближенными, следовательно, и бояться нечего.
— На пустом месте. Пришел после ректора, начал говорить мне всякие гадости. Едва ли в изменах обвинял, а от самого женским парфюмом несло. Знаешь, Берта, я устала всем потакать. Два года я старалась жить не по своим правилам и понятиям, а так, как этого хотелось другим, боялась лишний раз огорчить Ингрэма или родителей, оглядывалась на мнение окружающих. А теперь все!
— Забыла, когда он в последний раз признавался мне в любви, — продолжила я, не обратив внимания на ее высказывание.
— Хм… — задумчиво протянула я и сделала глоток бодрящего напитка. — Он перестал шутить. За последнее время я не могу вспомнить, чтобы он хоть раз над чем-нибудь посмеялся. Стал каким-то мрачным.
— У него крыша поехала? Или он грибов поганых наелся? — подруга от злости сжала губы в тонкую линию.
— Без меня меня женили. Кстати, о птичках… — протянула я, не сводя глаз с Джордана. — А при чем тут Аурелия? Думаешь, колбы со ступками не вымою? Посудомойка мне точно не нужна. Сама справлюсь.
— Как же… забудешь, — пробормотала себе под нос. Тот танец с Винсентом до сих пор всплывал в памяти в самые неподходящие моменты.
— Ты прекрасно слышал мой ответ, — ответила я ровным голосом, хотя внутри все колотилось. Ладони то и дело потели. Однако они лежали на коленях, и мужчина не мог видеть моего истинного состояния. — Я никуда не поеду!
И вновь невольно провела параллель между Ингрэмом и Винсентом. Глава академии был способен на более безрассудные поступки, нежели милый.
— Что “Эми”?! — взорвалась я и вскочила с кровати.
— А яд таргеринцы передали? — переключилась я на другую тему, намереваясь узнать подробности предстоящей мне задачи.
— Ты плакала? — в голосе соседки прозвучали тревожные нотки.
— Зачем? Чтобы услышать в ответ “я тоже”? Разве не от него должна исходить инициатива? Нет в наших отношениях прежней легкости, доверия. А куда делась страсть? И была ли она? Правда, романтика тоже сошла на нет. С Джорданом и то не так скучно, хотя он тот еще зануда.
