– Значит не тупой и не дальтоник, цвета различаешь. Значит и "Волю" от "Закона" и прочей шушеры отличить должен. Значит спецом вас к нам послали и не заметь я, как вы ползаете, лежать бы нам с Лисом, рядышком.
– Так и есть, – сказал Студент, выслушав меня. – Ограничение выбора – это тоже выбор. И мы не общество, в том-то и дело. Мы – “изменившиеся”. Если свобода – это осознанная необходимость, то каждый из братьев более свободен, чем любой человек в кластере… Пожалуй, суп можно есть. Мясо жестковато, но будем считать, что так и задумано.
– Знакомься, – сказал я ему. – Вот это и есть те люди, с которыми я сюда шел. Это – Лось (я показал на здоровенного амбала, на боках которого, казалось, сейчас лопнут пряжки бронежилета), а это – Лис. Они недовольны тем, что я их бросил и заставил свой рюкзак немножко потаскать. А это, соответственно, Малыш.
Я перевел бинокль на порт. Только один человек, стоявший на площадке аварийной лестницы, смотрел вслед уходящим. Ну раз так, то нашим легче. Хотя может быть, еще кто то в здании остался? Проверим… Спустившись по решетчатой опоре на землю, я пересек рельсы и присел рядом с караулившими дорогу Фрицем, Малышом и Ваном и Окороком.
– Что? Не тяни.
– Ты, про аномалии тогда спрашивал? Самый простой способ определять их – обычная палка. Прямой дрын, длиной метра четыре. Идешь, держишь ее в руке и по тому, куда ее потянет, понимаешь, где аномалия. Минусы этого метода: "электрошокер" может пробить электричеством, если палка сырая и нельзя лезть на аномальные поля, только по краю пройти. Ну и "пускач” может тебе же этой палкой и врезать, раскрутив ее.
– Это котенок был. Или какой-то местный вид, вроде него.
– Да, похоже, что так и есть. Лось сумел одного из снайперов зацепить. Автомат дальше 300 метров не слишком полезен, но с прицелом – вполне может быть… Значит что тогда? Тогда у них других вариантов нет, кроме как на баржу вернуться и на ней закрепиться. Там мы с ними и пересечемся. Только одна проблема есть.
– А где Шакал?
– Оно и видно!..
Впятером мы обошли корпус. Действительно: ничего. Ни крови, ни тела. В аномалии, повисшей в проломе, лениво кружилась листва. Внутри трюма я подошел к аномалии вплотную, долго всматривался в нее, потом спросил:
Говоря это, он рылся на полках шкафа.
– Так-то да… Не сезон еще. Но на вольных… На них опознавательные знаки были?
– А это кто? – "повар" показал на нас с Малышом.
Я рассмеялась. Спросила:
– Нет, – ответил Студент. – На самом деле самопожертвования никто не требует. Большинство братьев вообще против новой научной миссии, потому что последствия крайне сложно предсказать. Никто ведь не гарантирует, что исследования снова не зайдут "не туда". Один раз такое уже случилось. Следствием стала гибель “Единства” и у ученых хватит ума повторить это.
