После чего резко поднес ее к своему носу и вдохнул запах полной грудью.
Что-то я вас, двуногих, вообще не понимаю.
— Да нет… насколько я знаю, этот ритуал ни к каким страшным последствиям, если его прервать, не приводит.
Лена! Я только что четко уловил образ в его мыслях — глаза, которые внимательно смотрят на тебя!
Я решила спрятать свой отряд в кустах, чтобы нас сразу не обнаружили.
Решив, что если я поддержу КатИ в подначивании Лехи, это не будет расценено как склочничество, я ухмыльнулась.
— Нет… — я задумалась.
Как выяснилось чуть позже, так оно и было. Маленькая, неприметная дверца была завалена дровами, заготовленными для печи и камина, поэтому при беглом осмотре мы ее упустили.
Я задумалась. Предложение было шикарным и щедрым. Драконы недаром считались одними из самых сильных юнитов в Землях и помощь даже одного из них была бы мне очень кстати…
Весь отряд, без видимых повреждений, выбрался наружу.
И стоявшие за спинами стены скелеты-лучники, вместо того, чтобы начать осыпать нас стрелами, просто стали на изготовку!
Иголочка недоверия неприятно кольнула меня, но… в принципе, как бы, просьба-требование была вполне обоснованное.
— Да, сюда движется армия, которую ведут те, кого я подозреваю в отравлении деревни.
Нет.
— Внимание, Адам и Лара, мы возвращаемся назад. к мельнице.
— Я хочу домой, к маме, — упрямо замотал головой тот. — только она будет ругаться.
И обвиняющим жестом он махнул рукой в сторону возделанных полей, которые раскинулись вокруг башни мага.
— А ты все такая же воспитанная и культурная. Совсем как и в прошлый раз, тогда, в пещере. Если ты соизволишь открыть свои глаза, эльфийская Повелительница, то, вполне возможно, что ты и имя мое узнаешь. — пророкотала в ответ дракона.
— Не знаю, что там может, а чег оне может быть, но факт остается фактом. Ты поручил нам отвезти в деревню склянки, теперь на деревню наложено проклятие. Гильдия целителей объявила за твою голову вознаграждение! Вот контракт…
Я тебя поняла…
— Кем-кем? — переспросила я.
Я не чувствую никакого запаха. — встрял Вожак.
Гро медленно, и даже как-то величественно, развернулась и, мягко взмахнув крыльями, взмыла в воздух.
Андрон, будучи так называемым «танком», постепенно терял жизнь, атакуемый сразу с двух сторон двумя очень подвижными противниками.
Словно тонкая игла жалости кольнула меня в сердце. Жалости и тоски. Тоски о несбывшемся, о том, чего мне уже никогда не испытать — материнского счастья. Радости от первых шагов и слов моего ребенка, боли и сострадания от его первых падений и синяков…
