— Интересно же. Что это? — я показала на листок, который крепился прозрачной лентой к полке.
Но Саша не поворачивался и делал вид, что ничего не видел. Пришлось снова встать. Этот топик! Мне он нравился, я любила в нем изображать перед зеркалом Кармен, стаскивала его, чтобы оголить плечи. Вот он и растянулся. Да еще как! Я поняла, что он просто не может держаться на мне! Все время сваливается то с одного плеча, то с другого!
«Придурки!» — по-другому человек в окне подумать не мог.
Не веришь? Значит, почувствуешь! Полнолуние. Шабаш ведьм!
— Не буду.
Только минут через десять стали возвращаться силы. Когда их появилось достаточно, я села.
В полумраке кое-как определила, где «середина», бросила сумку и подумала: «Может, больше и не увижу!» Поднялась в автобус, стала протискиваться между людьми, понимая всю тщетность найти свободное место. Кстати, первыми сидели Антон и Рома. А места они никому не занимали! Что девчонки? С девчонками хорошо в поезде болтать! В карты играть. Этого достаточно.
— Будь пупсиком, подержи коробочку, — обратился он ко мне, складывая последние штуки.
Windows к тому времени установился, плюс кое-что из программ Саша уже успел поставить. Он показал кнопку на системнике и сказал:
Саша когда-то хвастался, что он четвертый Александр Александрович, а это означало, что Сашу, его отца, деда, прадеда и прапрадеда звали одинаково. В «Сто лет одиночества», правда, все заканчивалось всеобщим вырождением на последнем, пятом, Аурелиано Буэндиа.
Колонки мне купили самые большие и качественные.
Мы все направилась в холл, а я не представляла, как девчонки с тем же напором смогут выступать при парнях.
— А покажи свои фотографии! — с моей стороны это уже полная наглость, но почему-то вдруг море стало по колено.
— Встреча, флирт, любовь, — Наташка произнесла так лениво и обыденно, словно перечислила: хлеб, молоко, масло.
По недогоняющему лицу мамы стало понятно, она так и хочет спросить: «При чем тут Саша?» Я стала объяснять ей каждую строчку.
— Рэпер! Ты чего запел?!!! — из центра толпы я услышала грубый голос Громова.
В автобусе включили музыку, и меня словно пронзило. Показалось, что слова песни как-то странно подходили к Гере: «Я боюсь твоих губ, для меня они словно погибель». Я вдруг почувствовала сильное возбуждение, мы в темноте и можем делать все, что угодно, нас никто не услышит из-за музыки и не увидит из-за спинок кресел.
Иногда казалось, что я не по своей воле о нем думаю. Мой разум не мог контролировать мысли. Я смотрела телевизор с родителями, а представляла, что смотрю его с ним. Садилась в автобус и почти видела его рядом. Я даже могла сказать ему что-то и «услышать» ответ. А если шла одна, то от Саши мне вообще некуда деться. Он шел рядом. И я смотрела на деревья, дома, небо ЕГО глазами!
