— Надо еще какие-нибудь диски, — предложила мама.
— Открой рот, — убрал он ложку подальше.
Сон начался с того, что была у него в комнате и чувствовала себя больной. Сидела на кровати и вдруг притянула слабыми руками подушку и положила на нее голову. Саша посмотрел на меня и с сочувствием сказал:
Вторую фразу он мог не говорить. Я поняла, что мама права, он еще слишком маленький, и не может ни признаться, ни сделать первого шага.
— Мужайся, — сказал Саша, проводив друга до двери. — Сейчас буду объяснять!
— Куда теперь идти? — обратилась к какой-то девчонке.
Я старалась держать голову повыше, чтобы обида не была так заметна.
Старалась идти как можно быстрее, не оглядываться, впереди уже виднелись спасительные деревья, в тени которых можно скрыться, но… услышала:
Громов смотрел на меня закрыто и так сосредоточенно, словно это не он за секунду до этого увлеченно что-то выкрикивал. Его лицо не выражало эмоций, но все же из-под этой маски просачивался вопрос: почему я сижу с парнем? Это случайно?
А он умный… Мальчики…
Ради ночи я готова пойти и на бунт.
— Сфотографировались? — холодно спросил он.
— Я пойду! Я не собираюсь оставаться в этом сарае! Лучше буду спать под открытым небом!
Но, чтобы добраться до той дорожки, нужно пройти достаточно много на открытом пространстве, где Гера, конечно же, меня найдет! Оставалось надеяться, что он уже у корпуса. Я подняла сумку на плечо и почувствовала себя мишенью.
— Давайте соберемся в холле и обсудим, — Владимир Николаевич был абсолютно невозмутим. — Мальчики тоже должны участвовать.
— Закрой глаза и открой рот, — сказал Гера.
— Привези. Сделаю тебе календарик.
— Я отказываюсь здесь спать! Пусть ищут другой корпус! Это не моя вина, что мы приехали раньше!
И эта перспектива мне понравилась! Ночь! Под открытым небом! Я знала, КТО очень быстро окажется рядом.
Потом была Маша с той Настей, из-за которой мне пришлось уйти в другое купе. Они все еще вызывали неприязнь. Маша улыбалась во все зубы, чему-то радовалась. Я поскорее прошла мимо. Большая часть автобуса осталась позади, а места все не находилось. Я испугалась, что придется говорить Владимиру Николаевичу и при этом стараться, чтобы на глазах не наворачивались слезы.
— Спасибо, — ответила ей и улыбнулась.
— Вы устали, перенервничали. Вам здесь обязательно понравится.
Антон с отрешенным видом стал слушать девчачьи визги, показывая, что терпеливо ждет окончания спектакля. Рома невозмутимо принимал все, что бы ни происходило, а Гера испытывал совершенно другие желания. Он вообще не интересовался происходящим. Я случайно встретилась с ним взглядом и почувствовала пульс в области легких.
