— Мы крутые, модные, сами по себе, и нам никто не нужен!
В первую очередь им не нужна я.
За минуту до отправления я незаметно подошла к окну помахать маме. Меня коробило от собственной ненавязчивости, скромности, трусости и желания «лишь бы не нарваться». Жалко и противно. Поезд тихо покатил, я улыбнулась. У мамы был печальный вид. Она убедилась в мысли, что затея с лагерем была плохая. Справлюсь. И не с такими уживалась.
* * *
С момента, как встретила Сашу, я часто о нем думала. И почему-то на душе у меня становилось легко и ясно.
— Он еще такой маленький мальчик, — говорила мама. — Не представлял, что его может быть видно за занавесками! Такой наивный!
— А когда у него день рождения?
— Я не помню. Кажется, летом…
— Значит, ему еще… четырнадцать?
Я была его на целых полгода старше. Это немного коробило и в то же время нравилось.
Часто казалось, что Саша тоже меня не забыл.
— Я где-то слышала, кто снится, тот и думает! — сказала как-то мама.
Я попыталась припомнить все свои сны. Саши в них не было. Ни разу. Зато Паша почти каждый день. Снилась школа, как он бегает около меня, но не подходит близко. Еще иногда незнакомые парни, которые влюблялись, искали меня, а я почему-то убегала. Но Саши в снах не было! Перерыв все мамины фотографии, с ним я нашла только одну. Он в два года спал в коляске. Я попыталась в младенце найти хоть какую-то его теперешнюю черту, но безрезультатно. В марте я поняла, что влюбилась.
Мечты о нем уносили меня далеко. Мы, как Ромео и Джульетта, любим друг друга и страдаем от разлуки. Мы тайно встречаемся. Мы убегаем ото всех, смеемся, смотрим друг другу в глаза и… целуемся.
* * *
Девчонки болтали и смеялись.
— Эх. Так весело было! — сказала самая симпатичная блондинка. — И куда мы едем?
— Надо было остаться. Сейчас бы здорово погуляли, — ответила другая капризным голосом. Она положила вещи на полку надо мной.
Видимо, здесь только мне одной хотелось куда-то ехать. Я отвернулась к окну.
— Что он тебе написал? — капризная спросила симпатичную.
— М-м-м…
— Ну, дай почитать!
— Не-а, — игриво засмеялась.
— Тогда я тебе тоже не дам.
Я смотрела, как пробегают мимо гаражи, огороды, домишки, понимая, что мне, в отличие от блондинок, никто не может ничего написать. Сашин дом уже проехали. Он жил у вокзала.
Я бы не слушала, но девчонки говорили громко и невольно посвящали меня во все подробности. Иногда я отрывалась от окна, чтобы не казаться отстраненной, и видела, что они читают письма, которые парни написали им на прощание. Симпатичная блондинка отделилась от всех и углубилась в письмо. Даже задумалась над его содержанием и погрустнела. Наверно, кто-то сказал ей хорошие слова, типа люблю и буду ждать. Блондинка немного посидела так, но через некоторое время опять повеселела.
