Он оторвался только на мгновение, чтобы посмотреть на меня, улыбнуться мне, широко и невозможно счастливо.
Магия или не магия — какая разница. Только здесь и сейчас.
Мне было хорошо, он мне нужен… весь… я хотела его всего.
Так горячо внутри… и внизу живота… я выгибалась в его руках, едва не постанывая, невозможно терпеть. Пусть магия… Все словно во сне.
А потом его руки оказались под моей кофточкой, на коже… его пальцы такие сильные и нежные… И вот тут я застонала по-настоящему. Я тоже хотела дотронуться до него, но подлезть, вытянуть его футболку не получалось, мешали мои же ноги, которыми я обхватила его… Он чуть насмешливо фыркнул, шагнул в сторону, усадив меня на кухонную столешницу. Быстро стянул свою футболку и бросил на пол… «Ты тоже», — шепнул довольно. Снял с меня… и я прижалась к нему, кожей к коже, губами к его плечу, к его шее, вдыхая его запах. Я даже смущаться не могла, хотя, наверно, должна была, я первый раз вот так с мужчиной… Но было лишь непередаваемое чувство, что все правильно, все так, как должно быть. Он мой.
Его пальцы гладили мой живот… потом чуть назад, на спину, расстегивая застежку бюстгальтера… нет, я все же волнуюсь чуть-чуть. Но так хорошо… Он прижимается ко мне, вжимается, разводя мои ноги, и я прижимаюсь к нему в ответ…
И тут у него звонит телефон. Долго…
Ник еще целует меня, но замирает, ожидая, когда закончит… и еще немного.
Замолкает… И Ник почти снова тянется ко мне, когда телефон начинает звонить снова.
— Телефон, — шепотом говорю я, и это болью отдается в сердце. Нужно отпустить его.
— Да, — говорит он. — Прости. Я сейчас.
Отпускает. Делает шаг назад… Хочется кинуться за ним, обнять и не отпускать. Мне так не хватает его тепла… нестерпимо.
Ник берет телефон… «Да. Слушаю вас. Да…» У него меняется и каменеет лицо. Он отворачивается, уходит в сторону… еще слушает что-то. «Да, я сейчас подъеду».
Еще с минуту, наверно, стоит молча. Я вижу его спину, чуть опущенные, напряженные плечи. Ему нужно немного времени.
— Что-то случилось? Ник?
Он поворачивается, смотрит на меня.
— Из больницы звонили, — говорит тихо. — Йоазеф умер. Мне нужно подъехать… у него здесь нет никаких родственников. Я скоро вернусь, хорошо?
Картошка на полу.
Ник дернулся было собрать, но я не дала.
Иди, — сказала ему, — тебе сейчас нужно ехать… Я все уберу, не переживай, ничего страшного. Лучше возвращайся скорее.
Да, я осталась, а он уехал. Это не долго… И там я, конечно, ничем уже не смогу помочь. Я лучше тут. Я устала.
