Стояла и смотрела, как Ник поднялся, отошел к раковине… вытащил осколок из руки… и еще один… четыре осколка. Промыл руку под краном, замотал полотенцем.
— Тебе помочь? — осторожно спросила я. Хотелось расплакаться. — Может быть, к врачу? Перекисью промыть? Перевязать?
— Нет, не волнуйся, сейчас пара минут и все пройдет.
Ник, кажется, сам не понимал, как это вышло. Сам смущался. Не столько даже разбитый бокал и порезанная рука пугала его, сколько паника в моих глазах.
Я смотрела на красные пятна, расплывающиеся на полотенце…
— Прости, я случайно, — сказал он. — Задумался.
Боже мой… я поняла, что у меня слезы текут по щекам.
Ник закусил губу. Подождал немного, потом размотал полотенце, посмотрел… замотал снова.
— Больно? — тихо спросила я.
— Да нет, ничего страшного.
По его тону так, словно бывало и хуже. Бывало, пожалуй.
— Сейчас… — сказал он.
Аккуратно собрал осколки левой рукой, выбросил в ведро. Оторвал от рулона салфетки, вытер лужу.
Я села… на краешек стула, на всякий случай.
Решила не лезть.
Лезть под руку к Нику страшно, кто его знает…
Он убрал… потом, закончив, размотал полотенце.
— Уже все. Смотри.
Показал руку мне. Честно говоря, смотреть было страшновато.
Но действительно ничего. Кровь остановилась. Несколько полос на ладони, но они уже покрылись чуть подсохшей бурой корочкой, словно прошло несколько часов.
Немыслимо… Дракон. На нем все заживает… даже не как на собаке, моментально просто.
— Я больше так не буду, — виновато пообещал он. Словно мальчишка.
Порылся в шкафчиках, достал старую металлическую кружку.
— Вот, я себе в эту налью. Садись. Там уже рыба готова.
— Тарелки только не бей, — фыркнула я.
Мы выпили уже без всяких тостов и слов. Отличное вино.
Ник достал рыбу и овощи, положил мне. И себе тоже, и еще картошки, а я от картошки отказалась. Хотя, пожалуй, сейчас можно не слишком заботиться о фигуре, я никогда раньше не выглядела так хорошо, и никакие пончики не могут на это повлиять… Что ж, в моем положении есть своя прелесть.
— Очень вкусная рыба, — честно сказала я. Действительно вкусно.
— Спасибо, — Ник так же честно улыбнулся. Но лишь на мгновение, легкости не прибавилось. Он снова серьезно сидел и смотрел на меня.
И под его взглядом я поняла, что тоже не могу есть, кусок в горло не лезет.
Сам Ник к своей тарелке даже не притронулся.
Не могу я так. Просто не могу, сойду с ума. Пусть он психанет снова, но и сидеть вот так у меня нет сил.
— Знаешь, — сказала я, — иногда мне кажется, что действительно лучше, как Алекс, ничего не говорить, ничего не знать и жить спокойно, веселясь и развлекаясь. Смотреть кино, бегать по магазинам, кататься верхом… просто даже сидеть обнявшись и болтать о ерунде. Потому, что так, как сейчас — изведешь себя за эти два месяца куда больше, чем любая твоя тварь из Бездны. Я не могу так, Ник. Не могу…
