Буря.
Когда я проснулась на рассвете — стекла дребезжали от порывов ветра. Так, что мне стало страшно. Стыдно. Ведь это из-за меня. Если бы я пошла к Сердцу с Ником…
— Даже не думайте, это не ваша вина, миледи, — старенький Йоазеф подошел ко мне, когда я сидела и плакала у дверей.
Я не понимала, что делать.
Ник с Алексом уехали «на охоту». Там снова вельги.
— Из-за меня, — всхлипнула я.
— Если лорд Никлас был груб с вами, и вы испугались, то это не ваша вина. Вы сделали все, что смогли. Столько, сколько еще никому не удавалось.
Я подняла на него глаза. Мне казалось, Йоазеф должен быть на стороне Ника. Но он… поддерживал скорее меня. Искреннее тепло в его глазах, даже благодарность.
Что я сделала?
— Знаете, сегодня ночью Ник играл на гитаре. Всю ночь. Он не прикасался к ней последние семь лет.
В устах камердинера это звучало почти как чудо.
Семь лет? Когда тут погибла девушка, которую он любил? Или дело в другом? В его брате? В том, что он стал полноправным хозяином этого замка?
Я пыталась узнать, но Йоазеф только сочувственно качал головой, «простите, миледи, но я не имею права говорить об этом».
Семь лет.
Ник играл… а потом буря…
Где-то к полудню они вернулись с Алексом. Приехали заменить баллоны.
Когда я увидела Ника — мне стало не по себе. Алекс в защитном комбинезоне, а Ник… как-то так… Весь в черной копоти, с ног до головы. Обугленная, истлевшая одежда висит клоками… то, что от нее осталось. Волосы сгорели? Совершенно лысая голова. Только глаза яростно сверкают.
Но все же, не похоже, чтобы это принесло Нику какой-то серьезный вред.
— Выгружай пока, а я пойду переоденусь, — бросил он Алексу.
Я стояла в углу, стараясь не попадаться на глаза.
Что случилось? Или это нормально?
Ник, конечно, все равно заметил меня, но только бросил быстрый взгляд и пошел дальше, быстрым широким шагом. Словно я пустое место.
Злился на меня?
Алекс помахал мне рукой.
— Как ты? — спросил почти весело. — Ник совсем тебя довел?
Я даже не знала, что на это сказать. Довел, да. Но и я, наверно, была не права? Это из-за меня началась буря? Сложно осознавать, что не имеешь права даже злиться, иначе страдают люди. Я не хочу так жить, не хочу такой ответственности.
