💫💫💫 Ён
На личном самолёте президента мы побывали в Берлине, Париже, Копенгагене и Лондоне. Перелёты из страны в страну были не самыми приятными. Даже при откинутом назад кресле, ноги неудобно скрючивались. На Гластере всё большое и массивное, ведь максимальный рост у мужчин два метра пятьдесят сантиметров. Бывают, конечно же, маленькие ростом, чаще женщины, но всё равно не ниже метр семьдесят сантиметров. И вот сейчас я готов позавидовать невысокой, по нашим меркам, Сибле. Она спокойно входит в здания, сидит в салоне автомобиля или самолёта. Чтобы нам было комфортнее, использовали машины без крыши. Они называются «кабриолет». Землянам повезло, что мы прибыли летом. Хотелось бы мне знать, как бы они выкрутились зимой. Радовало только одно, мы увидели столько красивого, что просто дух захватывало.
Сегодня мы снова в Москве и едем в местную клинику. Последний отбор, а завтра правитель Рио Рао улетает. Мы с Сиблой остаёмся, но девушке проще. Она временно поселиться в гостинице. Я же ежедневно буду ощущать, как на меня смотрят десятки недовольных дам, не хотел, поэтому продолжал искать себе пару. В Англии мой друг и учитель То предпринял крайнюю меру. К большому неудовольствию горожан, передо мной провели всех девственниц города. Я смотрел на этих красавиц и не один нерв не дёрнулся. По прибытии в Москву мы попросили Нарышкину выделить мне отдельный дом, но та отказала. Якобы я должен быть на виду, пока не построят для нас резиденцию. Если не нашёл пару, то значит гостиница. Она, что, серьёзно думает, что в моей семье главной будет особа женского пола? Нет, на Гластере женщин не притесняли. Они могли быть учёными, астронавтами, но всё равно главным был мужчина.
— Какие дальнейшие планы, Ён? Завтра мы уедем. Это сейчас мы живём в резиденции президента, но потом что? Сибле проще, она вполне за землянку сойдёт. А вот тебя на улицах города могут и не потерпеть, — отвлек от мыслей учитель, говоря на родном языке.
— Что-то придумаю. А если за год не найду пару, подам прошение о возвращении. Кто знает, может моя пара на родине, а не здесь. Мне уже двадцать девять лет, пора давно семью иметь, — спокойно ответил я.
Мы вышли из автомобиля и направились к дверям клиники. Как только зашли в вестибюль, левую руку охватила сильная боль.
— Оу, То, больно, — схватился за запястье.
— Тихо, мальчик мой, дай гляну, — забеспокоился учитель.
— Да я и сам знаю, что это татуировка принадлежности. Просто я не думал, что будет так больно, — протянул ему руку.
