— Подожди, потом зайдешь, — сказал он, и Рекс послушно сел на задние лапы.
Аня разулась, повесила курточку на вешалку, прошла в кухню и забралась с ногами на табурет.
— Дедушка, — сказала она, когда Роман Андреевич полез в холодильник за косточками для Рекса.
— Что, моя хорошая? — Рома положил косточки в собачью миску.
— Можно я буду у тебя жить? — спросила Аня, и Роман Андреевич едва не выронил миску из рук. — Я не хочу возвращаться домой. Переведи меня в сельскую школу, хорошо?
В груди Ромы снова поднялась волна гнева на дочку, на зятя — он обвинял Виктора в том, что тот спаивал Инну, и небезосновательно. «Женщина может спиться за полгода!» — кричал Роман Андреевич, но Виктор только хмыкал:
— Не сопьется, — и уголки его рта ползли вверх в едко-холодной клоунской ухмылке.
На Романа Андреевича смотрел большой знаток жизни…
Держа миску в руках, Рома опустился на стул:
— Ну, а теперь скажи, что случилось.
Выслушав сбивчивый рассказ внучки, осмотрев ее голову с маленькой проплешиной, Роман Андреевич тяжело вздохнул, постоял в задумчивости, поставил миску на пол, открыл дверь и впустил собаку. Рекс накинулся на еду, а Роман Андреевич снова подошел к холодильнику.
— Колбасу вареную будешь? — спросил он у внучки.
— Конечно. — Аня улыбнулась. — У тебя всегда есть моя любимая колбаса. Ты самый лучший дедушка на свете!
Роман Андреевич положил колбасу на стол и сел на табурет.
— Дедушка, ты разрешишь мне у тебя остаться, да? — Девочка смотрела на него с мольбой.
Некоторое время Роман Андреевич молчал и наконец ответил:
— Даже не знаю, что сказать…
— А что тут говорить? — Аня опустила ноги на пол. — Они все время дерутся и ругаются. Я не хочу с ними жить, не хочу, чтобы Женя с ними жил. — У нее в глазах заблестели слезы.
Рома принялся нарезать колбасу.
— Я не знаю, что сказать… — повторил он.
— Не надо ничего говорить! — воскликнула Аня, прижимая кулачок к груди. — Забери нас с Женькой к себе, и все! Тебе не будет с нами трудно, я все умею. Женьку в садик определишь, и будем хорошо жить. Я помогу тебе картошку посадить, буду морковку полоть, ты ж не любишь полоть морковку. — Аня смотрела на него заискивающе. — Цветы посажу под окнами и возле крыльца… я давно собиралась. Давай пионы посадим, они так хорошо пахнут, — тараторила девочка, — и маттиолу. — Она помолчала, а затем задумчиво продолжила: — Деда, я не понимаю, зачем люди женятся? Чтобы потом драться друг с другом, будто больше не с кем? И еще я не понимаю, зачем мама пьет. Она не имеет на это права, потому что она женщина, от нее в доме все зависит.
