— Анечка, а вы хорошо знаете своих предков? — спросила Татьяна Яновна.
— Ну… — Аня опустила глаза. — Конечно, знаю. Но прадеда, увы, нет…
Вот бы уйти домой! Прямо сейчас! Эта женщина, похоже, видит ее насквозь.
— Жаль, очень жаль… Это у нас фотографии чудом сохранились, а у большинства людей пропали семейные архивы. Расскажите о вашей маме, об отце.
— О маме? — Аня шмыгнула носом. — Она умерла двенадцать лет назад от инсульта.
— О боже! — воскликнула Татьяна Яновна, выкатив глаза. — Сколько же ей было?
— Тридцать два.
— О, так у вас плохая наследственность. — Татьяна Яновна выразительно посмотрела на Диму.
Он сделал вид, что ничего не понимает, и перевернул альбомную страницу:
— А это я с папой. Мне здесь четырнадцать лет… — Дима улыбнулся.
— А где ваш отец, Аня? — Татьяна Яновна гнула свою линию.
— Родители разошлись, когда мне было восемь…
— Хм… Разошлись… Это плохо. — Мать Димы сжала губы в тонкую линию.
— Мама, развод — это честно, — возразил Дима. — Так и нужно поступать, если люди не любят друг друга.
— А ответственность перед детьми? — На лице Татьяны Яновны застыло надменное выражение. — И друг перед другом?
— Жить вместе ради детей нельзя, это разрушает их души.
В комнате повисло ледяное молчание. Прервала его Татьяна Яновна: она захлопнула альбом и посмотрела на часы:
— Мне пора к маникюрше.
Дима и Аня попрощались и ушли.
— Ты не обижайся на нее, — сказал Дима на улице, — она всегда такая… въедливая.
— Я не обижаюсь, — Аня взяла Диму под руку и коснулась головой его плеча. — Она твоя мама. — Девушка вздохнула. — Это счастье, когда есть мама.
Дима сжал ее руку:
— Ты очень хорошая, и моя мама это поймет.
Поймет? Вряд ли. Чтобы понять, надо к этому стремиться, а у Татьяны Яновны такого стремления нет, Аня видела это по ее глазам. Они обе видят друг друга насквозь, и Татьяна Яновна Ане не нравится. Хм… далеко не каждая свекровь нравится невестке. Димина мама давит на Аню, именно давит, с одним желанием — растоптать, как таракана на сверкающей чистотой кухне. Раздавить до смерти, то есть сделать так, чтобы Аня перестала существовать для Димы. Они чем-то похожи, Татьяна Яновна и Игорь. Игорь тоже давил на Аню, но не до смерти, а так, слегка, нажимал и смотрел — трепыхается? Ага, тогда можно нажать еще. Во всей его фигуре присутствовала обособленность, а теперь Аня видела то же самое в Татьяне Яновне — общаешься с ней, ждешь отклика в ее словах, жестах, взглядах, улыбке, но ничего не получаешь. Возникает впечатление, будто напротив тебя не человек, а хищник. И в разговоре Татьяна Яновна сама по себе, будто не слышит ни Аню, ни Диму. Гнет свою, нужную только ей линию. Да… И Игорь, и Татьяна Яновна закрыты для других. Закрыты наглухо. Несчастные люди…
