Так могло продолжаться две-три ночи подряд, а потом они решали: «Все, сегодня просто спим». Но стоило им остаться наедине, стоило Диме расстегнуть верхнюю пуговицу рубашки, а Ане взяться за молнию на юбке, как какая-то непонятная, непостижимая, не подвластная разуму сила снова бросала их в объятия друг к другу, и это удивляло больше всего — как такое может быть? Откуда столько страсти? Если рассказать кому-то — не поверят. «Вы были близки за ночь шесть раз? Восемь? Ха-ха! Не лгите! А потом примчались домой днем, в перерыв, на такси, чтобы снова?.. Ну, похоже, вы больны».
Да, они больны. Больны любовью. Очень больны. Их сердца стучат с такой силой, будто разговаривают между собой. Их горячие тела переплетаются, а, ненадолго уснув и проснувшись в один миг, они видят в глазах друг у друга то, что каждый чувствует в эту секунду, и тогда тишину спальни нарушает счастливый смех.
— Что с нами происходит? — Дима трется кончиком носа о нос Ани.
— Это… это любовь. — Она обвивает руками его шею.
Дима обожает ее смех, целует морщинки, собравшиеся в уголках ее глаз. Затем приподнимается на локте и ласкает ее грудь. Аня не закрывает глаза, и он знает: теперь их души тоже переплетены. Их души проникли друг в друга, и это проникновение сродни бесконечному путешествию по миру, который ты давно искал, который любишь и ради которого готов пойти на все.
В Аниных глазах больше нет испуга… Не мигая, Дима смотрит в сияющую любовью синеву озер и медленно осыпает лицо девушки поцелуями. Его рука ласкает плоский вздрагивающий животик.
— Ты больше никогда не будешь бояться, никогда…
Но чего же она боялась? Дима пытался поговорить об этом, но тут же видел, как мутнеет синева озер, как скулы за доли секунды приобретают резкие очертания, как сжимаются губы. Не нужно… Не нужно ее трогать. У нее есть тайна. Придет время, и Аня сама все ему расскажет. Главное, она любит его. А он ее. Какое же это счастье — любить вот так! Всей душой. Всем сердцем. Всем своим существом. Какое же это счастье — обнимать любимую и напевать колыбельную. Какое же это счастье — забежать в магазин, тот самый, на витрине которого она давно облюбовала себе туфельки, и купить их. Она наденет эти туфельки в день своего рождения… Какое же это счастье — делать подарки любимой… А Аня… Она украдкой вытерла слезу…
— Любимая, ты больше никогда не будешь плакать…
В середине июля, сразу после Женькиного дня рождения, Надя вышла замуж. «Скоропостижно», — сказал Анатолий Иванович и в качестве подарка вручил ей какую-то редкую орхидею. На свадьбу приехала большая компания друзей Сержа. Дима с Аней тоже были приглашены во Дворец бракосочетаний. Наряд невесте привез Серж. Он не сводил с нее влюбленных глаз даже во время занудного, лишенного эмоций бубнежа тетки с фальшивой улыбкой, приклеенной к усталому лицу. Надя светилась от счастья, и после церемонии, когда нужно было бросать букет, оставила Сержа и уверенной походкой направилась к Ане.
