Вернувшийся в комнату нелюдимый Гезир принес нам завтрак: хлеб, сыр, вяленое мясо, кружку молока для меня и ковш вина для кригарийца. Однако к моему величайшему удивлению, монах не забыл о том, что обещал мне накануне. И решительным жестом отклонил протянутый ковш, попросив взамен вина обычную воду. Гезир молча кивнул и уважил бывшего пленника, а теперь вроде бы даже гостя.
– Две вещи никак не уразумею – вновь заговорил монах, приступив к трапезе. – Первое: зачем захватывать нас живьем? Проще убить кригарийца сразу, если у тебя есть с ним счеты, чем рисковать, удерживая его в плену. Ведь если вырвется – наделает много шуму и крови. И второе: почему в «Конце всех дорог» никто не сбежался на грохот, который мы учинили?
– Ты задаешь правильные вопросы, – кивнула Псина. – Но хозяин постоялого двора от нас никуда не денется, а вот с поиском твоих братьев лучше поторопиться, как считаешь?
– Никогда бы не поверил, что однажды это скажу, но да – ты совершенно права, – согласился Баррелий. – Далеко отсюда те места, докуда ты и твоя шмакодявка следили за похитителями?
– Не очень. Я довела их до одного склепа на кладбище Тотенштайн, а Эльруна – до особняка на улице Шелкопрядов.
– Очень богатая дом! – вставила махади. – Большой ворота и забор.
– Бедных домов я там и не припоминаю, – заметил ван Бьер. – Кстати, что с твоим с лицом? Это Шон что ли так тебя отделал?
– Да она просто чокнутая! – поспешил оправдаться я. – Сначала напала на меня, а когда я начал защищаться, встала столбом и чуть ли не сама билась лицом о мой кулак!
– Кодекс Махади! – провозгласила Эльруна. Судя по ее тону, она тоже оправдывалась. – Боль – ничто! Твоя кулак – ничто! Ты само – ничто!
– Что еще за дурацкий кодекс такой? – спросил я, отступив на всякий случай подальше от этой сумасшедшей.
– Нашим ученикам запрещено уклоняться от ударов в драке голыми руками со слабым противником, – пояснила вместо коротышки ее наставница. – Таково одно из правил ученического кодекса.
– Это кто тут слабый?! – обиделся я. – А если бы я не остановился и забил твою махади насмерть?
– И поделом бы ей. Это означало бы, что она не выучила уроки и неверно оценила угрозу, – ответила Псина. – Но Эльруна раскусила тебя с полувзгляда. И знала, что ты ее не убьешь. Как видишь, она в тебе не ошиблась. А синяки – они заживут. Разве твой друг кригариец учит тебя другим премудростям?
– У маленький Шон глаза много бегать, а руки дрожит, – добавила ученица и злорадно осклабилась. – Он трусиха!
