Черт! Что же мне делать? Куда обратиться за помощью? А главное — к кому? Растерянно оглядев равнину под палящим солнцем, решила идти в деревушку, что угадывалась вдалеке.
От волнений дня сегодняшнего еле переставляла ноги и поэтому шла долго. В деревне я появилась на закате — когда солнце пряталось за деревьями, уходя под землю.
На мои расспросы об эльфе жители реагировали странно — запирали ставни и закрывали двери. Меня это насторожило.
Сбоку раздался глухой стон. А потом ещё раз. Словно кого-то пытали. Я пошла на звук. В полутемной землянке мелькнули пепельные волосы, а затем раздался звон роняемой посуды. Затем появился Ушастик собственной персоной.
— Бежим! — он потащил меня за руку прочь от деревушки, которая казалась красной в лучах заходящего солнца.
Мы оказались в лесу. Опять. Дежавю. Эльфы, похоже, обожают прятаться в лесной чаще. Ушастик повалился на бок, хватаясь за рану. Леший побери! Так нервов никаких не хватит.
— Ложись на спину, — велела я. Он послушно выполнил.
Мои пальцы притронулись к ране, вызвав шипение у мужчины. Сконцентрировавшись, я поймала энергию леса и залечила кровоточащий порез до того, как тот начал гноиться.
— А теперь я хочу узнать, как ты оказался в том доме, — проговорила с нетерпением.
Ушастик расположился на земле поудобнее и начал свою грустную и пафосную историю. После того как его ранили какие-то добрые орки подобрали его и пообещали вылечить. Но, оказавшись в доме и узнав в нем того кого ищут, они решили его убить. Я видела окончание развернувшейся борьбы не на жизнь, а на смерть.
— Куда умыкнули тебя? — поинтересовался Ушастик.
— В рабство. Наверное, хотели продать кому-нибудь в качестве прислуги. И работала бы я на хозяина и рожала каждый год от него оркорят, — ответила я. Эльф еле сдержал смех. Но улыбка на его лице красноречивее всяких слов — что-что, а оптимист из меня не убиваемый.
В лесу тихо шелестела листва, разговаривали между собой животные, раздавались шорохи. А мы лежали и смотрели на небо, обнявшись, пытаясь согреться. Лето подходило к концу и по ночам стало холодать.
Так что обнимашки — только, чтобы сохранить тепло. Ладно. Скажу правду, наконец. Не только из-за этого. В его руках я чувствую себя в безопасности.
Пробуждение гораздо хуже, чем сон. Орки схватили нас, и проснулась я, привязанной к Ушастику. Причем в прямом смысле этого слова.
Тот орк, которого оглушила, противно ухмылялся. О, меня ждет расплата. Класс!
— Ивет, что ты уже натворила? — поинтересовался Ушастик, пытаясь обернуться ко мне лицом — нас связали спинами.
