— Откуда ты…?
— Чаще читай то, что написано мелким шрифтом.
Мда, правда оказалась так себе. Жертва приворотника недоделанного сбежала пару дней назад. Источник магии зафиксировали. Но не додумались, что это древний магический ритуал. А мы угодили в ловушку. Отлично! Феерия! Фанфары. Гул аплодисментов.
Опытный служитель и неопытная служка угодили в лапы любвеобильного хозяина лавки. Какой позор для Банка идей!
Почему-то хотелось смеяться от бессилия. Хохоча как ненормальная, я попыталась активировать амулет. Хоть бы хны! Связь оборвали.
— Я тебя сейчас стукну, — пообещал Ушастик.
— Если ты не постараешься связаться со своими лесными собратьями, сама тебе стукну, — пригрозила я.
Оставалась надежда на прочную связь эльфов. Они могли общаться на расстоянии — стоило войти в состояние, при котором каждый из них представлял собой ветки одного дерева и мог передавать информацию по этому каналу другому. И я стала первым человеком, которому удалось почувствовать, как дитя леса связывается с другими — Ушастик задышал успокоено, его голова откинулась на мою, он вперил свой взгляд в потолок. А потом дернулся как от удара, и все его тело охватила дрожь.
— Что с тобой? — обеспокоенно поинтересовалась.
Ушастик будто меня не слышал и продолжал трястись как в лихорадке. Я взяла его за руку. И все прекратилось. Время застыло. Он ничего не говорил, я продолжала молчать, отпуская мужскую ладонь. Но эльф перехватил мое запястье.
— Мы должны держаться вместе, — прошептал он.
— Не настолько близко! — возразила.
Хотя кому, какое дело до того, что я чувствую? Старичок, развязав нас, забросил нас магией в свою подсобку. Там все стало также как и прежде — только пентаграмма на полу засветилась красным. А хозяин лавчонки, достав откуда-то белые нити, в очередной раз связал нас — точнее наши руки.
— Пусть богиня любви наградит достойную женщину и достойного мужчину, — нараспев говорил старик, будто в трансе.
Оставалось надеяться, что скоро появятся служители, зафиксировав всплеск магии, с мигалками вместо копий. Но время шло, а спасители не торопились. Зато старик покрыл меня фатой и начал монотонно повторять: «Любовь! Любовь!».
— Апчхи! — у меня вырвалось само собой. На любое действие есть противодействие — людской закон.
Вот надо же было этому помешанному на любви старикану выбрать свечи с запахом ванили! А нас все же засекли. Горе-спасатели ворвались в лавку, скрутили старика. Но мы продолжали стоять как два идиота, лупая глазками. И только чей-то окрик заставил очнуться.
